Сафарет прошла совсем рядом. Он учуял запах ее кожи: будоражащий, свежие ноты прогретого солнцем соснового леса. После разговора с Лираклием девушка что-то сказала Дарису, но расслышать удалось только последнюю фразу:

— Весь мир — фарс. Твоя задача — получить главную роль.

Что они задумали?

Лираклий ободряюще похлопал Тристана по спине и вернулся к совету, встал позади Волага. Атрикс с другом остались стоять на галерее.

— Не нравится мне всё это, — высказал Тристан, подталкивая локтем.

— Я ничего не имею против нашего «героя». Но если Дарис взбесится, то кто-то обязательно пострадает.

— Он что-то задумал, говорю тебе, — настаивал Тристан. — Если бы тебя разыскивала вся Обитель, ты бы тоже спокойненько разгуливал?

— Даже если задумал… если нападет… Здесь семь асуров! Думаешь, он так легко справится со всеми один? Ну, скажем, баба ему поможет. И что? Бессмысленно устраивать резню.

Дарис поклонился перед советом: вальяжно, плавно, царственно.

За ним прошуршали шаги Сафарет — легкие, словно дыхание или шелест молодых трав. Девушка встала позади и бесстыдно вглядывалась в глаза асуров.

Они небрежно кивнули. Волаг проворчал что-то Парсифалю — король Расата космами выпускал темный дым, затем снова припадал губами к янтарному мундштуку трубки. Думал... Щурил гранатовые глаза и изучал Дариса из-под персиковых волос.

— Дарис Расат, — сказала Мариоль жестким голосом, — прежде всего, совет хочет знать правду. Твой король утверждает, что ты научился разрывать и пожирать души других каст. И промышляешь этим давно, дабы увеличить силу. Я вижу, как твоя аура светится синим, и понимаю, что ты на уровне херувима, поэтому охотно верю слухам. Мы все — верим. Но совет пожелал дать тебе слово.

— Благодарю, — льстиво обронил Дарис.

У Атрикса от его улыбки волосы шевелились на затылке. Этот могущественный демон использует одно выражение лица на все случаи жизни: и когда радуется, и когда злится, и когда режет глотки…

— И если речь твоя нам не понравится, то сегодня она станет последней. Мы лично сотрем твое имя из истории, — продолжил Волаг. — Наш народ недолюбливают миллионы лет, а то, что ты натворил, опустит нас в клоаку. Уж постарайся переубедить каждого члена совета, особенно меня, и дай хоть одну причину не сдать тебя страже Обители с потрохами.

— Справедливо. И также справедливо могу оговориться, что мои действия не ухудшают положение, напротив… дают потенциал возвыситься в глазах других каст. Заставить себя уважать.

— Смешно, — буркнул Парсифаль, не вынимая трубки изо рта.