– Он еще в самом начале пути, – произнес отец.

– Чи, – отмахнулся калларино. – Ваш мальчик уже читает, и пишет, и пользуется счётами, а теперь он постигает ваш талант узнавать мельчайшие подробности из самых далеких мест. – Калларино наставительно потряс передо мной пальцем. – Не позволяй высоким нравственным устоям отца деморализовать тебя, Давико. Если бы ты был моим сыном, это уже был бы триумф. Мой старший бесполезен. Пьет вино, сражается на дуэлях в глупых вендеттах и прогуливает лекции в университете. В детстве я слишком баловал его, и теперь это ребенок в теле взрослого. Я бы не раздумывая обменял его на тебя.

– С детьми всегда непросто, – заметил отец.

– Вам нужно завести еще одного. Я намереваюсь завести двадцать, если получится. Мне нужен кто-то, кто будет соображать лучше Рафиэлло.

– Думаю, мне достаточно, – сказал отец.

– Чи. Вы ди Регулаи. Вы заслуживаете гарема прекрасных жен и армии детей вроде Давико. Ашья хорошая спутница, но это не причина не взять новую жену. Еще несколько сыновей пойдут вам на пользу.

– При условии, что они не будут похожи на Рафиэлло.

Калларино поморщился:

– Это моя вина. Я был слишком добр к нему.

– Что ж, думаю, я не стану играть в кости с фа`тами. – Отец ласково потрепал меня по плечу. – Мне достаточно сына, который у меня есть. А теперь расскажите, что за ссора у вас вышла с ди Балкоси.

– Этот скользкий угорь! Сегодня он явился в Каллендру и предложил создать для номо ансенс новый «консультативный совет» из десяти человек. Совет, состоящий только из номо ансенс, и никаких других членов Каллендры.

Отец нахмурился:

– С какой целью?

– Они будут отбирать кандидатов, из которых я смогу назначить министров.

– Веридимми?[23] – Отец вскинул брови. – Ди Балкоси просит об этом? С каких пор он занимается политикой?

– Я удивился не меньше вашего. Вы бы его видели. Он говорил с таким смирением и искренностью. Клялся в свете Амо, что желает лишь самого лучшего для города. – Калларино нахмурился. – Хотелось ему верить. Половина Каллендры кивала к концу его речи. Он напоминал Гарагаццо, читающего проповедь о милосердии Амо.

– Кто внушил ему эту идею?

– Он утверждает, что это его собственная идея.

Отец фыркнул:

– И как будут выбираться в совет эти благородные люди?