— Я… знаю. — Аверин попытался сглотнуть, но горло сжалось настолько, что даже вдох давался с трудом.

Дверь открылась, и в приемную влетел Мончинский. С ужасом он оглядел пустой зал.

— Боже… Что тут случилось? Я почувствовал… он высвободился, да? Где… — Он принялся крутить головой, и наконец его взгляд замер на Владимире.

— Я видел, что произошло, — сказал див, — нам надо решить, что делать дальше.

Аверин услышал странный сдавленный смех. И только через пару секунд понял, что этот звук издает он сам.

— Дальше? Нет никакого дальше. — Он рывком поднялся и вышел из приемной.

Тело почти не слушалось. С трудом передвигая ноги, он спустился вниз по лестнице, не замечая ничего и никого. И вышел на улицу.

Остановился у входа. Мир потускнел, будто бы утратив все краски. Глаза, в которые ударил утренний солнечный свет, почему-то были настолько сухими, что казалось, вот-вот пойдут трещинами. Он застыл, не понимая, куда ему идти.

— Гермес! Господи, Гермес! — услышал он словно сквозь слой ваты голос Виктора. — Вы живы! Что случилось?!

Он почувствовал, как губы его медленно разжимаются.

— Я убил его. Убил его собственными руками, — произнес он, глядя на друга, но не видя его.

— Что?.. Подождите, идемте, идемте, я вам помогу. Вы же еле на ногах… — Виктор схватил его под локоть.

— Не нужно, — Аверин отодвинулся, освобождая руку, — я порядке. Просто хочу побыть один.

Он двинулся вперед и пошел куда-то, сам не понимая куда. Перед глазами мелькали черные пятна, постепенно пятна начали превращаться в дыры, а ветер бил по ним, расширяя. Хотелось закрыть глаза, но он не мог, веки не слушались. Он просто шел.

И вдруг понял, что находится на мосту. На Дворцовом мосту. Ухватившись рукой за перила, он наклонился и стал смотреть на несущуюся внизу холодную свинцовую воду. И ему казалось, что он сам несется куда-то вместе с ней, плывет, и волны качают его.

— Так, спокойно, — снова где-то раздался голос Виктора, и он ощутил, что его подхватили под руки и куда-то ведут.

— Помогите мне, Сергей, — голос доносился из далекой темноты, — давайте отвезем его домой.

— Может, лучше в больницу?

— А может, и в больницу…

Больше он не слышал ничего.