– Заболтались мы с тобой, – сдерживая легкую дрожь в голосе, сказала Янеж. – Скоро час колдовства. Скукота, конечно. Каждый вечер одно и то же. Варится это треклятое зелье, варится, и все никак.
Янеж и Бьянка спустились в большой зал, в центре которого располагался открытый очаг, где в котле булькало и временами протяжно «вздыхало» зелье.
Рядом высилась вязанка хвороста, и кучками были разложены раличные тоненькие веточки и травы. Очень старая ведьма сидела на низенькой скамеечке и временами подбрасывала веточку-другую или терла между крючковатых пальцев сухой стебелек и тоже отправляла в огонь. Тот был благодарен: играл малиновыми и алыми отсветами, щекотал закопченные стенки котла. А иногда давал игривые зеленые искорки, яркими звездочками рассыпающиеся по каменному полу.
Ория прохаживалась между ведьмами, стоящими маленькими группками и оживленно переговаривающимися.
Королева кивнула Бьянке.
– Подойди, сестра, – сказала она. – Я хочу, чтобы сегодня ты стояла рядом со мной. Мне пригодится твое умение. Начинаем!
Ведьмы привычно расположились вокруг котла с зельем и взялись за руки, образуя живую цепь.
Бьянка осталась стоять рядом с Орией.
– Что мне нужно делать? – спросила она.
– Ты поймешь.
Ведьмы затянули заклинание, Ория отбивала каблуком ритм:
Под котлом огонь горит, Зелье крепкое кипит, Мертвецов разговорит…Слова повторялись и повторялись. Ритм ускорялся. Некоторые покачивались в такт. Другие впали в транс.
Хворост и дрова стали рубиновыми углями. Ведьма приподнялась со своей скамеечки и бросила тонкую веточку можжевельника.
Варево вспенилось и выпустило черный дым. Но не такой, какой бывает при подгоревшей еде, а хороший, крепкий колдовской пар. Запах был едкий, ядреный, не разобрать отдельных нот.
Слова заклинания повторились последний раз и стихли.
Зелье успокоилось и явило зеркальную серебристую поверхность.
– Готово! – объявила королева.