Цинь Яо зачерпнула ложкой кашу и поднесла к его рту, вот только он просто застыл. Тогда она улыбнулась:

– Открой рот.

Парень инстинктивно выполнил указание. Теплая каша опустилась ему на язык и вязкой, мягкой жижицей скользнула в пищевод, вмиг согревая все тело.

Терпеливо, ложка за ложкой, Наставник государя без лишних слов продолжила его кормить, а Пятнадцать молча глотал кашу, не сводя зачарованного взгляда с ее лица и чувствуя, что тем самым совершает огромный грех. Солнечный свет за окном, точно резец скульптора, высекал в его памяти лицо Цинь Яо, такое спокойное и заботливое в этот момент.

Когда каша оказалась съедена, девушка отставила тарелку в сторону и достала из-за пазухи книгу, после чего сместилась и уселась уже рядом с парнем:

– Давай выберем тебе имя. Какое хочешь: помужественнее или поизысканнее?

Прежде в своей жизни Пятнадцать никогда не выбирал, существовали лишь приказы хозяина и их исполнение. Поэтому, услышав такой вопрос, он в очередной раз надолго застыл. И оставался в таком положении до тех пор, пока в голову ему не пришла мысль, что за этот день он проявил себя уж слишком недалеким, а рано или поздно от столь недалекого человека наверняка отвернутся…

С некоторой осторожностью он повернул голову и взглянул на Цинь Яо, по-прежнему смотревшую на него с улыбкой, и тогда, сжав ладони, Пятнадцать чуть робко ответил:

– Как… Как вы прикажете.

– Но я же не знаю, что тебе нравится.

– Главное, чтобы нравилось вам…

Цинь Яо вдруг притихла и неподвижно уставилась на парня.

Его ладони все сжимались и разжимались, он чувствовал на своем лице ее задержавшийся взгляд, однако не осмеливался смотреть в ответ, поэтому, свесив голову, уставился на свои загрубелые руки. В его глазах забрезжила безнадежность: с таким-то характером вряд ли он мог вызвать симпатию. Пожалуй… она уже чувствовала, как лопается из-за него ее терпение.

Но как же ему быть? Как он мог получить ее благосклонность? Как мог вызвать ее беззаботный смех? Никто не учил его иному образу жизни, кроме исполнения приказов.

– Не переживай. – К его голове неожиданно прикоснулась ладонь. – Больше никто не поднимет на тебя руку.

Она… снова дотронулась до него. До такого ничтожного, низкородного человека… Пятнадцать опустил глаза, сердце его захлестнули чувства.

– Госпожа наставник, – с другой стороны двери постучали. – Его величество ожидает вас во дворце.

Рука соскользнула с головы парня. Цинь Яо встала с постели и, поправив одеяние, с неким безразличием ответила:

– Поняла.

Пятнадцать слегка приподнял голову и бросил на нее взгляд. Он только сообразил, что ей не очень нравилось посещать императорский дворец. Перед тем как выйти за дверь, Цинь Яо вдруг повернулась к нему и произнесла: