Чу Цзи и в самом деле сел за цинь. Наставник государя передвинула табурет, уселась напротив стола и, положив голову в ладони, спокойно уставилась на парня. Прозвучала первая струна, и молодой человек замер, немного изумленно глядя на семиструнный цинь под своей рукой – тот выглядел очень скромно, однако извлеченный из него звук впечатлял.

– Что такое? – спросила Цинь Яо. – Почему остановился?

Парень опомнился:

– Прошу простить, госпожа наставник.

– Зови меня Цинь Яо.

Он помолчал, а затем, словно еле собравшись с духом, повторил:

– Цинь… Яо. – Порой нужно лишь начать, чтобы дальнейшие шаги давались намного проще. Чу Цзи, не сдержавшись, чуть рассеяно пробормотал вновь: – Цинь Яо.

Девушка слегка улыбнулась:

– Как красиво звучит мое имя, когда его произносишь ты. – В ее глазах отражались прыгающие огоньки свечей. Они напоминали призраков и невольно заворожили парня.

Эта женщина…

Чу Цзи опустил голову и заиграл.

Эта женщина была прекрасна настолько, что он не смел и мечтать о ней, даже его мысли пятнали ее.

Цинь Яо прилегла на стол и молча изучала его лицо. Мелодия циня текла в ее ушах, и чувства, скрытые за музыкой и звучащие меж струн, подобно весеннему ветру волновали озерную гладь сердца. В звуке инструмента она с совершенной ясностью видела душу мужчины перед ней: в нем были редкие для людей твердость и упорство, и это заставило девушку невольно забыться.

– Чу Цзи, – внезапно произнесла Цинь Яо, стоило песне закончиться. – Ты так красив.

Сказанное нельзя было считать за комплимент мужчине, однако молодой человек, услышав эти слова, как назло, покраснел.

– Благодарю, гос… – Он проглотил окончание фразы и лишь спустя долгую паузу добавил: – Ты намного прекраснее.

Каким же он был дураком, даже сделать комплимент красавице у него не получилось. Чу Цзи почувствовал отвращение к самому себе. Неожиданно рядом кто-то прыснул со смеху – девушка перед ним рассмеялась:

– Значит, я тебе нравлюсь?

Столкнувшись с таким неожиданным вопросом, парень окончательно остолбенел. Лицо его заполыхало, и на долгое время он лишился дара речи. Цинь Яо встала с табурета и, протянув руку через стол, погладила его по голове:

– Ты мне очень нравишься.