– А еще ими удобно рвать ноздри в драке, – вспомнила вдруг Эльза и глупо хихикнула.

– Что? – не понял Микаэль.

– Я пианистка, – вздохнула Эльза, она задержала дыхание на четыре счета, как учил ее Брун, выдохнула, возвращая себе самообладание. – Была студенткой музыкальной академии.

– Принести кровь для нее? – предложил Джонни, поворачиваясь к двери. – Я захвачу и все бланки.

– Погоди, – остановил его Микаэль. – Элли, это просто замечательно! Ты не окажешь мне маленькую услугу? У меня есть уникальная партитура. Конечно, ты сможешь сыграть ее и после обращения, и, возможно, технически твое исполнение даже станет лучше, но я хочу, чтобы ты сделала это сейчас. В музыке главное – чувства, а ты ими переполнена… Сыграй для меня.

Эльза устало на него посмотрела.

– Ты сыграешь. – Микаэль, улыбнувшись, погладил ее по щеке, и Эльза едва сдержалась, чтобы не закричать от его прикосновения. – Может, ты еще не поняла, но ты сделаешь все, что я скажу. Проведи Элли в концертный зал, Джонни, и дай синюю папку, пусть ознакомится. Я подойду чуть позже.

Альфа повернулся к окну, а Джонни галантно пропустил Эльзу вперед.

Они спустились по лестнице на один этаж, свернули в узкий коридор. Эльза вдруг поняла, что даже в кромешной тьме различает и фигуру Джонни, и длинные мясистые мочки его ушей – признак старого вампира, и кольцо с овальным алым камнем, которое показалось ей знакомым.

– Это ведь кольцо Бальтазара? – спросила она. – Оно тоже нужно для его воскрешения?

– Нет, – ответил Джонни. – Кольцо было лишь следом, который, однако, оборвался. А еще оно напоминает мне кое о чем… Мы пришли.

Он открыл перед ней дверь в небольшое помещение, потолок которого поднимался кверху куполом, усеянным мелкими отверстиями. Синий свет проникал в них, словно через решето, и казалось, это звезды горят на ночном небе. На круглой сцене стоял черный рояль, а внизу, в зрительном зале, – всего два кресла.

– Тебе тоже нравится музыка? – спросила Эльза.

– Микаэль любит поделиться впечатлениями, – ушел от ответа Джонни. Он вынул из высокого стеклянного шкафа, прячущегося в углу, папку и вручил ее Эльзе. – Ты помнишь, что я тебе сказал?

Она кивнула, и Джонни повернулся, чтобы уйти, но Эльза порывисто схватила его за рукав.

– А мне правда будет не все равно? – пылко спросила она, с надеждой заглядывая ему в глаза. – Что-то останется? Скажи! Я буду его любить?

Он отцепил ее пальцы от ткани, нахмурился, задумавшись, и пошел к выходу.

– Скажи! Любовь останется? – выкрикнула Эльза ему вслед, но Джонни не обернулся.

Эльза открыла папку, слезинка капнула на бумагу, расплываясь.