После их побега из лагеря удильщики быстро отыскали лаз в «Ржавой цапле». Сам того не осознавая, Дарт привел их сюда, и пусть никто не пытался его обвинить в этом, он испытывал угрызения совести. Спасая Флори и Деса, он действовал неосмотрительно, чем подставил под удар ферму.

Удильщики появились на острове в ночь Дево, чтобы забрать единственного безлюдя, представлявшего для них ценность.

С самого начала Дарт не придал значения словам подставного Аластора Доу, который интересовался судьбой Ящерного дома, поверив напыщенной речи о расправе за отца. Если бы он раньше узнал настоящую историю сбежавшего наследника Общины, то смог распознать ложь и понять истинные мотивы удильщиков. Месть предназначалась домографу, а безлюдь был нужен им целым.

С исчезновением Ящерного дома открылась и более серьезная правда. Эверрайн, наконец, понял, зачем взломали архив и что пропало: письма, компрометирующие господина Брадена, – владельца столичной фармацевтической компании, которая выкупила все запасы яда, добытого в опасном безлюде. Позже Браден обратился напрямую, справился о судьбе Ящерного дома и захотел приобрести его. Но сделка не состоялась. Фактическим владельцем безлюдя был Хоттон, и он запретил вести дела с Браденом. О причине такого решения Рин мог лишь догадываться, а свой отказ объяснил официальными бумагами, подтверждающими, что Ящерный дом разрушен как опасный образец. Возможно, на том история и закончилась бы, не появись Рин в Делмаре, да еще в обществе Ризердайна, владеющего самыми ресурсными и доходными безлюдями. Все выглядело так, будто готовится крупная сделка, и Браден посчитал, что Риз Уолтон, вышедший из семьи перекупов, продолжил традиции предков.

Браден не мог действовать в открытую: Хоттоны и Эверрайны относились к неприкосновенным аристократам, а пятнать свое имя столичный делец не желал. Удильщики сделали все руками фанатиков. Это противостояние подставило под сомнение репутацию Рина и настроило против безлюдей всех: и городскую власть, и простых жителей. Только Эверрайн мог заподозрить Брадена, но без доказательств выступать против него было бессмысленно. По документам Ящерного дома не существовало, и все обвинения рассыпались об этот факт. Браден оставался недосягаемым противником, прибравшим к рукам ценного безлюдя.

Рин принял свое поражение спокойно и смиренно, словно уже исчерпал запас дозволенных эмоций. Единственное, что изменилось в нем, – внешний облик. Минувшие сутки он провел в заботах, не позволявших обеспокоиться состоянием одежды и отсутствием сна. Рубашка с закатанными рукавами была изрядно измята, брюки – испачканы на коленях. От усталости его лицо сделалось серым холстом, на котором отчетливо проступили лиловые полукружья под глазами. Дарт подметил это, когда они выбрались из подпола в номере «Ржавой цапли», где горела лампа. Будь в комнате еще и зеркало, он бы убедился, что сам выглядит не лучше.