– Ариадна! – Только его голос выдавал то, о чем думали мы оба. – Ты что творишь?
Ни ему, ни мне не выпало времени обдумать этот вопрос.
На нас ринулись остальные.
Саммерин не промедлил. Но их было пять – слишком много, чтобы остановить всех магией. Две бросились на меня. Саммерин метнул свою магию в них, заставил споткнуться, дал мне время уклониться.
Я, не раздумывая, потянулась к собственной магии, но она бессильно обвисла на кончиках пальцев. Бесполезно.
Острием копья Ансерра вспорола мне предплечье. Я неуклюже отскочила и выхватила оружие у скованной параличом Ариадны.
Саммерин отвлекся на другого атаковавшего его сиризена.
Дерьмо!
Я уклонилась от нового удара и с силой потянула к себе копье Ариадны – вырвала его и как раз успела отмахнуться от удара Ансерры. Но взмах выбил меня из равновесия, и я опрокинулась спиной на землю. Ансерра свалилась сверху, ее отгораживало от меня только лежащее поперек груди копье.
Она оказалась так близко, что я в мельчайших подробностях видела темные прожилки в ее глазницах. Боги, они за считаные секунды протянулись дальше?
– Кто ты? – крикнула я, потому что уже понимала: это не Ансерра, уже не Ансерра.
Она не ответила. И лицо ее не дрогнуло. Зато дернулось тело, рука потянулась к ножу на бедре, норовя ударить меня в беззащитный живот. Но сотни учебных поединков с Нурой научили меня отвечать на такие движения. Я вывернулась, навалилась на нее всем телом. Один миг, и мы поменялись местами.
Она ударила.
Я перехватила ее запястье.
Мы мерились силами, и взять верх могла любая из нас.
Однако нож остался у меня. С таким же застывшим лицом она попыталась ударить снова, но я была быстрее. Мой клинок встретился с ее горлом, и кровавая река залила ей черный жакет.
Тело ее сразу обмякло, и на миг бесстрастное, кукольное лицо ожило, искаженное отчаянием. Она упала на меня.
Я действовала по наитию.
Своей магии у меня не осталось. Но мне удавалось черпать магию у Ирены, у Макса, даже из чернил стратаграммы. Сиризены черпали глубоко – как и я. Не сумею ли я похитить и магию Ансерры? Нелепая догадка.
Но мне ничего другого не оставалось.