Руна тоже посмотрела на двери в зал – те самые, сквозь которые она только что вышла. Пока они были закрыты, и ей нельзя было стоять и ждать, пока двери откроют снова.
Надо было уходить.
Прямо сейчас.
Она уже повернулась в сторону кухни, но тут Джунипер прошептала:
– Я думала, Харроу мертва.
Руна вздрогнула, услышав это имя – не самое распространенное. Какова вероятность, что Харроу, стоявшая на коленях перед Крессидой, – подруга Гидеона?
– А потом солдаты втащили ее в зал, и я… Руна, я должна спасти ее.
Если Харроу на самом деле была куратором командира, ее наверняка отправят в одну из допросных. Ее попытаются расколоть, сломать. По-другому и быть не могло: Харроу была очень ценна.
Руна сжимала и разжимала кулаки, не сводя глаз с коридора, ведущего в кухни.
– Я бы и хотела помочь тебе, Джунипер. Но не могу.
Руна не собиралась рисковать жизнью, спасая врага, который, если бы им довелось поменяться местами, ни за что не оказал бы ей такую любезность. Кроме того, Харроу все равно, считай, покойница. Руна никак не могла это изменить.
В глубине души поднимался застарелый страх, сковывал сердце подобно змее, выдавливая все, что мешало выживанию.
Руна повернулась на каблуках и пошла прочь – к заветной двери, которая вела в крыло для слуг.
– Ты же Багровый Мотылек, – окликнула ее Джунипер. – Твоя