– Что?

Алекс мотнул головой, отвернувшись на несколько мгновений.

– Тот пожар, который едва не убил тебя… Это было заклинание Крессиды, а не Серафины. Когда огонь стих, Гидеон нашел ее знак.

– Не может быть! Это невозможно. – Руна покачала головой. – Крессида мертва.

Алекс прошел к окну. Звуки его шагов эхом разнеслись по комнате. Он стоял молча и разглядывал открывшийся вид.

Внезапно Руна ощутила острую потребность услышать подтверждение своих мыслей, потому высказала их вслух:

– Крессида не могла быть на ужине знаменитостей, потому что ты лично ее убил.

Молчание казалось бесконечным. По телу внезапно пробежал озноб.

– Ты ведь убил ее, Алекс?

– Это еще одна причина, по которой я здесь. Вчера я не закончил рассказ. – Он неотрывно смотрел в окно. – В канун Новой зари, когда Гидеон направился убить двух сестер-королев, я поехал в Торнвуд-холл, чтобы лишить жизни Крессиду. И нашел ее там спящей в своей кровати. Она проснулась, когда я приставил пистолет к ее лбу.

Алекс прерывисто выдохнул.

– Я вел ей встать, и Крессида упала на колени, умоляя пощадить. Она говорила, что любит моего брата, именно поэтому совершала все те поступки. Хотела, чтобы Гидеон всецело принадлежал одной лишь ей.

Руна уловила нотки гнева в его голосе.

– До того момента, – продолжал Алекс, – у меня не появлялась даже мысль сделать кому-то что-то плохое. Но знаешь, Руна, мне внезапно захотелось тогда, чтобы и она испытала боль. Хотелось смотреть, как она корчится, в последний раз глотая воздух. Передо мной на коленях стояла одна из самых могущественных ведьм в мире, и я держал ее на мушке. Она убила мою младшую сестру, испортила жизнь брата. Мне надо было только нажать на курок. Внезапно это доставило мне удовольствие.

– И ты выстрелил в нее, – произнесла Руна, сжав край стола. Кровь отхлынула, и пальцы побелели. Говори же. Скажи, что ты ее застрелил.

Алекс продолжал смотреть в окно, будто мог видеть прошлое, и помотал головой.

– Я словно раздвоился: один Алекс хотел ее уничтожить, а другой понимал, что убийство ведьмы не станет решением. В глубине души я, в отличие от Гидеона, не верил, что кровопролитие и месть помогут создать лучший мир. Убийство не сделает жизнь человека лучше. И меня пугало то, что я готов был так легко отказаться от убеждений и пойти на убийство.

Алекс выдержал паузу.

– Поэтому я поднял дуло вверх и выстрелил трижды. Сказал, что она может уходить. Но прежде поставил условие: если когда-нибудь вновь ее увижу, если она заставит Гидеона страдать, заставлю ее пожалеть, что она жива. Я видел, как она исчезла в темноте леса за Торнвуд-холлом.