У Руны закружилась голова. Она опустилась в кресло, не отрывая руку от стола.

– Ты солгал, – прошептала она, явственно ощущая, как мир рушится.

Всего несколько недель назад Руна, возможно, была бы рада этой новости – до того как узнала, какими чудовищами были Крессида и ее сестры. Могущественной младшей из королев – Крессиде – под силу спасти гораздо больше ведьм, чем Багровому Мотыльку, и одно это должно было привести Руну в восторг. Или, по крайней мере, подарить облегчение.

Но сейчас…

Руна вспомнила клеймо на груди Гидеона. Это лишь один из ужасных поступков Крессиды. Если королева-ведьма жива, Гидеону грозит опасность.

И это пугало.

Это злило.

Пальцы задрожали.

– Зачем ты солгал?

– Я подумал так: узнав, что Крессида мертва, Гидеон сможет спокойно жить. Возможно, даже исцелиться от душевного недуга.

Дрожь поднималась изнутри. Комнату будто заволокло туманом. Руна смотрела на старого друга, но не могла его четко видеть из-за сизой дымки.

Алекс развернулся и пошел к потайной двери.

– Я должен признаться Гидеону. Надо сделать это именно сейчас, пока у меня есть силы.

– Нет! – Руна резко встала. Она разочаровалась в Алексе, но не позволит ему признаться брату, что он сохранил жизнь Крессиде. – Ты будешь осужден за сочувствие ведьме.

Он остановился, повернулся к Руне и печально произнес:

– Так и есть – я сочувствую ведьмам.

От этих слов Руна смягчилась. Ведь это все же Алекс. Мальчик, который, узнав, что она ведьма, набрал ей теплую ванну, а не отправил на смерть. Кто бы еще так поступил?

Никто.

– Если признаешься, тебя казнят. – Руна взяла руку Алекс и сжала. – Об этом никому нельзя говорить. Особенно Гидеону.