Поэтому революция должна была свершиться, поэтому Гидеон стал охотником на ведьм – они не должны вернуться к власти. Никто из ведьм не должен обрести силу.

– Гидеон?

Он повернулся на голос Алекса. На руках брата уже не было кандалов, он держал куртку стража Кровавой гвардии, в которую собирал их оружие. Собирал для ведьм. Рядом стояли Руна и Серафина.

Алекс смотрел на брата с сожалением, будто извиняясь, и ждал, когда он последует примеру товарищей и бросит пистолет. Гидеон испытывал острое желание плюнуть ему в лицо, ведь Алекс явно солгал, сказав, что убил младшую из сестер Роузблад в ночь смены власти. Интересно, насколько велико его участие в этом заговоре?

У него такая же значимая роль, как у Руны?

Гидеон отпустил Лейлу. Та, продолжая рыдать, упала на колени. Помедлил, но бросил пистолет в общую кучу.

– Ты не представляешь, что ты сделал.

Алекс ничего не сказал ему, лишь развернулся и понес оружие. Руна и Серафина шли за ним. Гидеон с тоской смотрел, как брат кладет оружие к ногам Крессиды, как губы ее растягиваются в улыбке – в точности такой, как в его кошмарах. Это была улыбка человека, осознавшего величину своей власти над окружающими и желающего, чтобы окружающие это понимали.

Улыбка чудовища, восставшего из мертвых.

Крессида направила пистолет прямо на него.

– И еще, – произнесла она. – Ты пойдешь с нами, Гидеон.

Он готов был рассмеяться.

– Нет, благодарю. Я предпочту смерть.

Улыбка сползла с ее лица.

– Может, ее смерть? – процедила Крессида, переводя оружие на Лейлу, все еще рыдающую на коленях.

Гидеон поспешно закрыл ее собой.

– Тебе еще предстоит с удивлением узнать, что многие из нас выберут смерть, нежели подчинение тебе.

Крессида прищурилась:

– Что ж, пусть так. – Она направила дуло на него.

Гидеон ждал выстрела. Был бы даже рад ему в какой-то степени. Ведь смерть в этом случае будет быстрой.