Звуки выстрелов подтверждали, что ведьмы еще и вооружены.
Гидеон понимал, что Крессида не начала бы действовать без четко продуманного плана и детальной подготовки. От нее можно было ожидать всего.
Толпа быстро редела, оставались только ведьмы – десятки женщин, одетых в серое. Они двигались вперед единым потоком. Первые ряды стреляли и отступали, чтобы перезарядить оружья, открывая доступ стоящим за ними и прикрывавшим ранее.
Отовсюду доносился свист пуль. Гидеон отдал приказ солдатам Кровавой гвардии отстреливаться и отступать к платформе, которую, даже охваченную огнем, можно было использовать как укрытие.
Он отдавал приказы, не прекращая огня. Рядом оставалась только Лейла.
– Уходи, Лейла, – рявкнул Гидеон.
Та не двинулась с места и задумчиво посмотрела на клубок дыма, вылетевший из дула пистолета.
– Среди этих ведьм есть те, которых мы задерживали.
Гидеон кивнул. Их освободила Руна с помощью его брата.
– Во главе стоит…
Он вздрогнул. Да, это Крессида.
Женщина из его кошмаров прямо перед ним, живая и невредимая. Он боялся даже думать, что это значит для его будущего. Если в этом бою они потерпят поражение…
Внезапно ведьмы прекратили стрелять, словно решили сделать паузу, и на площади стало тихо.
– Гидеон Шарп! – разнесся над головами голос Крессиды. – Вели своим псам прекратить огонь!
Звуки подобны раскатам грома – от них его колени подкосились.
И он, и Лейла прекратили стрельбу, но оружие не опустили. Стражи Кровавой гвардии последовали примеру командира. И тогда Крессида вышла вперед вместе с одной из ведьм.
Та волокла кого-то за ворот. Пленник споткнулся, но удержался на ногах. Лицо его было кровавым месивом, и Гидеон не сразу понял, кто это.
– Папа! – закричала Лейла.