На самом деле это была несбыточная мечта. Стоило догадаться, что она никогда не станет ее реальностью, раз их разделяет завеса между мирами.

Сигна не отпустила его руку, даже когда они вошли в покои, и закрыла дверь на засов. Она боялась, что если отпустит, он навсегда исчезнет, и это будет концом их истории. Поэтому притянула его к себе, повернувшись к нему лицом и пятясь к кровати.

В его глазах не было озорства или той дымчатой прохлады, которую она ожидала увидеть. В его взгляде читалась только печаль, когда он сел на кровать и усадил девушку к себе на колени.

– Ты – мой мир, Сигна Фэрроу. – Нежность в голосе Ангела угрожала сломить ее решимость, и Сигне пришлось отвернуться, закрыть глаза, когда он осыпал ее шею нежными, как перышко, поцелуями. – Что бы ни случилось завтра, знай, что это не будет нашей последней ночью. Клянусь, ничто не сможет помешать мне бороться за тебя.

– Я знаю. – Его слова были прекраснейшей песней, и она верила им, как обещанию. Пусть Рок судьбы думает, что победил; ни она, ни Ангел смерти никогда не прекратят борьбу.

Сигна обхватила его ногами и обвила руками его шею, пока он целовал ее, скользя от шеи к губам, затем вниз, к груди. Она закрыла глаза, тело томилось под слоями платья, даже несмотря на вечный холод Ангела смерти. Она вздрогнула, когда его руки нащупали шнуровку, словно читая ее мысли. В нем всегда было что-то такое – эта сверхъестественная способность понимать, о чем она думает или чего хочет.

Боже, ей будет этого не хватать.

Сигна скинула платье, помогая ему отбросить его на пол. Ангел смерти не спеша провел рукой по изгибам ее тела, выводя большим пальцем узоры на бедрах. Сигна запрокинула голову, наслаждаясь каждым прикосновением. Она помогла ему снять рубашку, затем брюки, а тени, которые он вызвал, последовали за его руками и прошлись по ее коже, оставляя ледяную дорожку, обжигающую изнутри.

Ангел смерти не торопился набрасываться на нее. Он скользнул губами по ее груди, пупку и спустился ниже, к самой чувствительной части тела, когда уложил ее на спину.

Его имя было как медовое вино, когда она прошептала его в ночи. Ее бедра покачивались навстречу ему, но, когда она закрыла глаза, чтобы насладиться растущим напряжением, тени оказались у нее на затылке, и она снова повернулась к нему лицом.

– Посмотри на меня. – Его тон не был ласковым, скорее повелительным. – Я хочу, чтобы ты смотрела на меня, когда я касаюсь тебя.

Она поняла, что это великий дар – иметь возможность смотреть на него спустя столько времени и видеть, как он обнимает ее. Как поглощает ее. Она вцепилась в простыни, и именно голод в его глазах поразил ее до глубины души, а тело содрогнулось от наслаждения.