Возможно, Элиза не таким представляла себе брак, но именно он спас ее. Между ней и Байроном не было романтических отношений, и, как Элиза уже сказала кузинам, Байрон не ожидал ничего из того, что она была не готова ему предложить. Он любил Перси и просто хотел быть рядом с его ребенком.

– Сирил – для мальчика, – нежно ответила Элиза, улыбаясь и глядя на Байрона. – А с именем девочки мы пока не определились.

– Это сильное имя, – сказал Элайджа, прежде чем извиниться и выйти, чтобы поприветствовать отца Шарлотты. При этом его улыбка была такой широкой, что Блайт испугалась за его лицо.

Волнение в глазах Байрона тоже было неоспоримым. И Сигна неустанно поддразнивала его:

– Ты готов к его появлению? Представляю, каково это – чувствовать, что ребенок появится со дня на день.

Байрон положил руку на поясницу Элизы.

– Для меня будет большим счастьем видеть их здесь. – Он старался говорить непринужденно, хотя в его случае мог с таким же успехом кричать с крыши.

– Это случится не так скоро. – Элиза говорила тихо, чтобы никто из любопытных не обратил внимания на их разговор. – Боюсь, я буду беспокоиться, пока не удостоверюсь, что ребенок в безопасности и здоров.

– Так и будет. – В голосе Байрона чувствовалась твердость. – Его жизни больше никто не угрожает, Элиза. Можешь спать спокойно.

Блайт выпрямилась под суровым взглядом потемневших глаз Сигны.

– Кто хотел избавиться от ребенка? – спросила Сигна, ничуть не удивившись, когда Элиза поджала губы от такого прямого вопроса. Байрон напрягся еще больше.

– Мой дядя, – едва слышно прошептала Элиза, чтобы никто посторонний ее не услышал. – В ночь перед смертью он предложил мне два варианта – избавиться от ребенка или обручиться с сэром Беннетом к концу недели.

Байрон не смог скрыть свою горечь.

– Этот ребенок заслуживает лучшего, чем отца, который уже одной ногой в могиле. Он Хоторн, и мы вырастим его как одного из нас.

Блайт почувствовала на себе взгляд Сигны и сразу поняла его смысл. Байрон не сказал ничего дурного… И все же было невозможно не удивиться его тону, вспомнив уверения Элизы, что она точно рассчитала дозу цианида. Блайт думала, что это не более чем бред виноватой женщины, и все же при виде того, как Байрон касается Элизы и как держит ее за руку, по спине девушки заструился пот.

Элиза утверждала, что в ту ночь в панике избавилась от цианида. И если это было правдой, то вполне возможно, что Элиза была не последней, кто прикасался к яду и напитку лорда Уэйкфилда.

Байрон один из немногих знал о трезвости Элайджи. И мог быть уверен, что не он, а именно лорд Уэйкфилд выпьет яд. Потому что, будь лорд Уэйкфилд жив, ребенок Перси либо вообще не родился бы, либо стал бы тайным бастардом отца, который, по мнению Байрона, не подходил для воспитания Хоторна.