Воины окружили меня, и их лица были полны отвращения, будто они даже не хотели касаться моего тела. Меня тащили к тому месту, где только что состоялось объединение наших душ с Аясом, чтобы убить, и все просто наблюдали.
Эрин и Энфер тоже были изгнаны. Солдаты окружили их, и теперь у меня не осталось никого, кто мог бы мне помочь.
– Аяс… – сказала я, проходя мимо него. – Помоги мне, пожалуйста!
Мне было все равно, кто он такой. Я должна была умолять о жизни, и я умоляла. На миг я забыла, какой он жестокий и бессердечный, и надеялась, что он поможет мне, но он ничего не сделал. Аяс остался равнодушным.
– Ты проклятый, жестокий ублюдок! – крикнула я со всех сил. – Я знаю, что ты и эта мерзавка, твоя мать, сделали!
Другой грохот отвлек внимание толпы от меня. Я почувствовала, как мое тело напряглось, словно тетива лука, от звука цепи, которая била по земле. Каждая моя клетка дрожала от шагов смерти.
Мой дедушка каким-то чудом умудрился освободиться от воинов – не знаю, как он это сделал, – и бросился к Майсе.
Он схватил ее за руку и притянул к себе. Его голос заглушили ее вопли.
Мои крики смешались с ревом толпы, которая окружала нас.
Симав стоял в нескольких шагах от Майсы и в панике потянулся к поясу. Он вытащил из ножен длинный кинжал. Все умолкли, время остановилось, когда он вонзил клинок в сердце моего дедушки, обмотав вокруг его шеи цепь, чтобы перекрыть ему дыхание.
Я помню, как он повернулся ко мне и взглянул грустными глазами, перед тем как смерть закрыла их. Клянусь всем, во что верю, он улыбнулся. Он улыбнулся, прощаясь со мной, несмотря на холод смертельного кинжала, который пронзил его сердце.
Мой дедушка распрощался с жизнью ради меня. Он жил в мире людей, чтобы защитить меня, и отказался от себя, отдав кровавые кристаллы духу зеркала, чтобы я могла вернуть свои силы. Мой дедушка пожертвовал всей своей жизнью ради меня. Для чего?
Все впустую…
Все, что он сделал для меня, напрасно. Он умер. Теперь моя очередь…
Мой дедушка осел на землю.
Та же боль пронзила мое сердце, и я не смогла устоять на ногах. Я закричала и упала на колени. Прежде чем мое тело умерло, погибли слова. Мой разум превратился в безмолвную могилу невысказанных слов.
Дыхание сбилось из-за всхлипов: смерть дедушки пронзила мою душу, как ржавое лезвие. Я страдала, страдала, страдала… И я преклонилась перед смертью, умирая в собственной крови.
Я опустила руки на пол и свернулась калачиком, опершись на ладони. Отдавшись в объятия боли, я почувствовала, как тьма поглощает меня.