– Найди мага без гения для Корвиты. Если хочешь, я попрошу Амаргина взглянуть на нее. Может, он согласится помочь или посоветует что.

– Попроси… – Каланда слабо улыбнулась. – Ты стала волшебницей, хоть и своим путем. Я помню, ты была просто одержима.

– Да. И не на грош жертвенности. Когда-то меня очень мучал вопрос: Каланда, ты знала, для чего Райнара готовит меня?

– Если я скажу, что не знала, ты поверишь?

Я пожала плечами.

– Да мне сейчас как-то… не важно уже. Стела Диринга жалко.

Каланда промолчала.

– Вы куда теперь? – спросила я.

– В Амалеру. Мы не можем развернуться и ехать обратно. Свадьба – в первую очередь политика, она выгодна и для Галабры, и для Амалеры. Я уверена, Вите было достаточно намекнуть Никару, и тот решил, что это его великая идея, и отправил Найгерту ее портрет. Моранам действительно нужна эта свадьба, через Клестов они породнятся с Леутой. А ты куда сейчас?

– В гостиницу. Не помню, как она называется. Да она вроде единственная здесь.

– Я провожу тебя. – Моя бывшая королева поднялась. – До ворот.

Рохар Лискиец

Рохар Лискиец

Я промокла сразу же и насквозь. Лил дождь, не ливень, а просто сильный дождь, который и к утру не кончится. Тонкое платье отяжелело и облепило ноги, стесняя шаг. Я быстро начала мерзнуть, ведь лунный шелк – невеликая защита, когда ты один на один с осенью.

Улицы были черны, пустынны и незнакомы, а по ногам мчался водяной поток, полный песка и какой-то ветоши… а может, просто палых листьев. Я брела наугад, не очень-то стараясь отыскать гостиницу. Зачем ее искать, если там меня никто не ждет? Дождь смывал кровь и грязь и наполнял холодом мое пустое сердце.

Такая иллюзия полноты.

А еще ты не хочешь идти к людям, Леста Омела, потому что постыдно ревешь, а под дождем и в темноте очень удобно обманываться и делать вид, что ты не упиваешься жалостью к себе, а просто промокла. Скате, между прочим, сейчас гораздо хуже. Представить страшно, как ее порубили… крыло чуть не целиком оттяпали.

– Эй, сестричка! – Хриплый голос откуда-то снизу. – Пода-ай…

Нищий. Вот неуемный, ночь же на дворе, полз бы в свою нору!