Она отломила кусочек хлеба, подхватила им рыбу, обмакнула ее в соус и протянула Дрейку.

– Твоя очередь.

Он странно посмотрел на еду. Соус капал на стол и тек по пальцам Вик.

– Должен предупредить: посещение таких вот ресторанчиков, особенно по утрам, – обязательный ритуал ухаживания.

– Хорошо, что со мной ты.

Он ртом осторожно взял с ее рук рыбу. Губы случайно скользнули по пальцам. Как поцелуй или даже хуже. Интимнее. Страннее. Хорошо, что Дрейк монах, но больше таких экспериментов Вик ставить не будет.

Дрейк неожиданно встал, стащил с себя куртку, оставаясь в белоснежном, как его сутана, сюртуке, и набросил ее на плечи Вик.

– Грейся.

И вернулся на свое место, сосредоточенно рассматривая тарелку с едой.

Кажется, он сейчас сам боролся с драконом-искусителем. Вик тоже не отрывала взгляд от рыбы. Что-то произошло между ними. Что-то ненужное. Запретное.

– Почему хорошо, что с тобой именно я? – все же спросил Дрейк, тут же бросая в рот кусочек рыбы.

Вик, делая вид, что задумчиво выбирает следующую жертву гурмана, призналась:

– Тебя сложно заподозрить в дурных намерениях. Ты монах.

Она остановила свой выбор на картофеле.

Дрейк крайне серьезно ответил:

– Я инквизитор. Это немного другое, Вик.

– Обет чистоты…

– Я его не давал. Как и обет безбрачия. Я мастер эфира. Рано или поздно влюблюсь, признаюсь в любви – надеюсь, взаимно, – женюсь и заведу семью.

Вик закашлялась – зря, очень зря она откусила половину картофелины.

– Так вот почему Шарль орал, что в спальню к тебе нельзя.