Вик закрыла дверь уборной, первым делом подошла к зеркалу и замерла перед ним. У нее были совершенно белые волосы – как у Дрейка, точь-в-точь. Даже странно… Ноги подкосились сами собой, и Вик осела на пол, в последний момент уцепившись за обитую бархатом софу.

Дрейк сам пережил силовой шторм. Прошел через него и стал седым, как теперь она. А Эван… нет. У него его родной цвет волос, даже на висках седины не прибавилось. Его силовой шторм не коснулся.

Мюрай…

– Что же ты сделал, Брок?..

Она сжала виски – голова готова была взорваться от мыслей и боли.

Эвана не задел силовой шторм. Но она видела, как с рук Брока летит эфир. Не черный, который получился у нее, а яркий, как у Дрейка. Брок изменил эфир? Изменил силу? Точку приложения?..

Он зафиксировал шторм на себе, выпустив только излишки…

– Ничего себе излишки – провалившиеся в катакомбы Поля памяти…

Но Брок не инквизитор и не мастер…

Потенцит. Он надышался потенцитовой пылью, когда искал в штольнях самородки, и, как и сама Вик, шагнул чуть дальше в своем развитии магии. Иначе тогда там, в катакомбах, они бы все погибли из-за нее…

За дверью раздался обеспокоенный голос Эвана:

– Вик? С тобой все в порядке?

– В порядке, – отозвалась она. – Я сейчас… приведу себя в порядок и… Все хорошо, Эван. Правда, любовь моя.

Так проще признаться в любви. Ривеноук теперь пограничная река, вряд ли теперь можно так просто проплыть под мостом Князей.

Она встала и направилась в душ.

После завтрака, во время которого Эван составил Вик компанию, зашел хмурый, очень серьезный Дрейк и замер белой статуей скорби у изножья кровати. Эван поднялся, чтобы уйти, но Вик мертвой хваткой вцепилась в его руку.

– Не надо…

Дрейк серьезно подхватил:

– Не надо, Эван. Я ничего секретного не скажу. Я лишь хотел изви…

– Тебе не надо извиняться, Дрейк, – спешно сказала Вик. – Правда, не надо.