– Ты мой друг.

Вик заставила себя пошевелиться. Она постаралась открыть глаза, хотя те не слушались. Кровать рядом с ней прогнулась, кто-то взял Вик за руку, поднял ее и поцеловал каждый палец, а потом прижал к колючей, до ужаса заросшей щеке.

– Вик, солнышко, как же ты меня напугала!

Она еле открыла глаза, сквозь ресницы рассмотрела Эвана и убедилась, что он жив! Знакомый до последней черточки Эван! Снова отрастил бороду и усы, снова пахнет огнем – недоволен. Или напуган. Темные волосы в беспорядке, на щеке отпечаток обивки кресла – кажется, он тут спал и ждал ее, пока она глупо пряталась от мира в небытии.

– Еще вопрос, кто кого напугал…

Комната была погружена в зыбкие сумерки – точно утро. Вечером в это время в Аквилите темным-темно.

– Прости, – тут же повинился Эван.

Запах огня ушел, теперь от Эвана пахло розами, совсем чуть-чуть усталостью и болью. Надо все же сказать, что аромат роз она ненавидела – слишком густой и насыщенный, слишком сладкий, а Эван какой угодно, но только не сладкий.

– Прощаю… Дрейк?

– Жив, – понял ее с полуслова Эван. – Его сильно припечатало штормом и затащило обратно в тело.

Как деликатно он разговаривает! Как старательно обходит страшную для нее тему! Наверное, Николас просил не тревожить ее. «Затащило в тело»… Вик не смогла уговорить Дрейка не дурить, он не намерен был возвращаться. Значит, это мог сделать только Мюрай.

Мюрай… Зеленоглазое зло и шпион Вернии.

– Полин? – вновь спросила Вик.

– Тут, в номере. Спелась с Альком и Шарлем – и золота теперь в три раза больше. Болтают без умолку. Кстати, ты ее не узнаешь – силовой шторм придал ей немного плотности.

Вот опять обошел запретное слово.

– Что?..

– Эфир соткал ей новое тело.

Вик поджала губу. Не эфир – Мюрай.

Эван продолжил:

– Чума остановлена. Томас Дейл жив. Ришар, Габи и Симона тоже.