– Джордж Хронос мог приказать Розе застрелить их, но вместо этого велел обязательно сохранить им жизнь. Это его предупреждение нам. Вот почему он оставил возле часов Тристы ту записку.

«Мы всегда побеждаем». Те же самые слова он произнес, когда заехал мне в лицо кулаком.

– За что они так с нами? – жалобно произнесла Милли. – Не мы же избираемся в мэры.

– Какая разница? – Колетт не сводила глаз с Тристы, безуспешно пытаясь убрать с ее лица тугие завитки волос. – Публично поддержать Дьюи – все равно что совершить государственный переворот. И теперь они нам за это мстят.

– Хроносы когда-нибудь оставят нас в покое? – тихо проговорила Милли. – Неужели им все мало?

Роджер подкинул в воздух свой мешочек с драгоценными камнями:

– А давайте спросим нашу храбрую подружку. Пора бы ее уже разбудить.

Я обернулся к нему:

– Ты что, можешь привести ее в чувство?

Он напустил на себя обиженный вид:

– Джеймисон, не притворяйся, будто веришь во всю эту чушь: якобы Лакс – самая могущественная из Ревеллей. Мне надо только отыскать камушек, который когда-то вручила мне наша дражайшая Триста, и я зачарую ее так, что она проснется как новенькая.

Колетт выпрямилась:

– А если она еще не готова просыпаться?

– Подождать, пока ты поправишь прическу? – поддразнил он.

– Мой выпрямитель для волос сгорел в пожаре, – буркнула Колетт, поглаживая Тристу по руке. – А если ты сделаешь ей только хуже?

– Тогда мы приведем старину Дьюи, и он исправит мою ошибку.

Дьюи умел буквально воскрешать мертвых. Лакс, потерявшая так много близких, не могла пройти мимо такого таланта.

Свадьба – не единственный выход. Должен найтись какой-то другой способ защитить Ревеллей.

– Буду искать камушек. – Роджер стал копаться в своем потертом кожаном мешочке.

Милли оглянулась через плечо: