Бесконечная речь – впрочем, ответное расхваливание дочери в исполнении Кораделы будет ещё длиннее.

Слушая вполуха, Омилия снова поймала взгляд Биркера. Пусть доверие между ними истончилось, на миг она снова почувствовала себя, как в старые времена. Она и брат – против всего мира. Заговорщическая улыбка, лукавый взгляд, маленький язык незаметных жестов и выражений, понятный только им двоим – всё то, что не раз помогало пережить бесчисленные часы приёмов, обрядов или раутов, на которых приходилось присутствовать им обоим.

«Готова? Тебе нужно будет сделать всё быстро, Мил. И помни: если поймают, не пищи. И не вздумай рассказывать, что это я придумал – или больше ни о чём меня не проси».

«Конечно, братик! Так где, говоришь, взять этот мёд?»

Чем ближе было окончание торжественных речей, тем сильнее тряслись её коленки – а ведь поначалу Омилии и вправду казалось, что она готова ко всему. Оставаться в стороне, ускользать, притворяться – всё это было её стратегией так долго, что, возможно, успело стать второй, если не первой натурой.

И именно поэтому сделать шаг вперёд, воспользовавшись моментом заминки – после речей обоих родителей, до момента появления на помосте законников сторон – было так трудно.

– Я хочу кое-что сказать.

Лицо Кораделы – она сразу, сразу всё поняла – превратилось в застывшую маску. Корадела и рада была бы броситься ей наперерез, заткнуть глупой дочери рот, закрыть её собою от перекрещенных взглядов толпы – но было слишком поздно.

Остальные, кажется, ещё не понимали, что грядёт неслыханное. Смотрели вежливо, скучающе, с вялым интересом.

Юная наследница забылась, отступила от протокола. Досадная неприятность, но что с того? Маленькая девочка, переволновавшаяся во время помолвки, наговорит своих маленьких глупостей – и взрослые вернутся к своим делам по её купле-продаже, а потом наконец можно будет перейти к закускам…

Омилия улыбнулась.

– Я хочу поприветствовать вас всех, – сказала она чистым, звонким голосом. – Я так рада, что все вы здесь… и особенно я рада вам, – она слегка поклонилась в сторону многочисленных служителей. – И скоро вы поймёте почему. Дело в том…

– Омилия, – прошипела Корадела, всё ещё каменно улыбаясь сведённым судорогой уголком губ. – Это неуместно. Немедленно прекрати, и дай служителю Харстеду…

Служитель Харстед, между тем, тоже понял, что происходит неладное – и уже шёл к Омилии… Действовать нужно было быстро. Омилия упала на колени.

Брови Харстеда взметнулись вверх. Корадела скрипнула зубами так громко, что Омилии показалось: все у помоста услышали.