Владыке тьмы нужны персики
В тот день Асдэм и его жители изнывали от тьмы. Энергия градоправителя казалась неконтролируемой: она то покрывалась иглами, то становилась мягкой как шелк, и никто не знал, в чем причина.
В замке Сладострастия страдали все, кроме Люциана, которого тьма, даже в миг буйства, обходила стороной, и Хаски, который прикладывал достаточно божественных сил, чтобы защититься.
– Вам нельзя к нему. – Бог Обмана остановил Люциана в коридоре замка. Когда случился всплеск тьмы, тот сразу рванул искать Кая и первым делом направился в его покои.
– Он для меня не опасен. – Люциан попытался обойти Хаски, но тот шагнул влево вместе с ним и снова преградил путь.
– Он может быть не в себе.
– Намекаете, что он может попытаться напасть на меня?
– Или нечто похуже…
– Даже если он проявит агрессию, я смогу защититься. – Он показал серебряный наруч на правой руке, намекая, что вооружен.
Хаски лишь покачал головой в ответ.
– Я все равно не могу вас пропустить. Если он что-то вытворит и это навредит вам, меня первым обратят в пыль, а потом и всех остальных, кто здесь находится.
Лицо Люциана омрачилось. Он скрестил руки на груди и исподлобья посмотрел на Хаски, который был на треть головы выше него. Спорить с Богом Обмана казалось бессмысленным, но опасения Хаски были ему понятны: учитывая характер Кая и его безумие, что-то и вправду могло случиться.
Люциан все-таки оставил попытки прорваться в чужие покои и решил оказать поддержку иначе, для начала прояснив ситуацию.
– Почему он впал в неистовство?
– Баланс нарушился, тьмы стало больше, и это сказалось на нем. Без светлого начала хранить равновесие сложно, поэтому он иногда впадает в такое состояние.
– Почему тьмы стало больше?
Хаски повел плечом и, словно озвучивал мысли вслух, ответил: