– Ты правда разрешишь мне полетать? – еще раз переспросила она.

– Это будет не так, как с крыльями, – с тоской напомнил он ей.

– Мне все равно. Я снова почувствую запах звездного неба. – Девушка буквально прыгнула обратно к Ярону, который заботливо приобнял ее одной рукой.

– И о чем я только думал? – тихо спросил у меня Николай.

– О том, что хочешь устроить своей сестре незабываемую ночь, – ответила я, взглянув на него и желая избавить его от страха за Селию. – Что бы ни случилось. Эта ночь будет вечной. Ее душа не забудет, как сильно ты ее любил. Бельтайн – мирный праздник. Сегодня ночью позволь ей делать то, что она захочет. Пусть танцует, пьет майский крюшон, летает на метле, целуется и… – я замолчала, когда у него в глазах вспыхнуло негодование. – От поцелуев, наверное, можно отказаться, – поддразнила его я.

Стригой наклонился ко мне. Его голос ласкал меня, словно бархат.

– А тебя можно кому-нибудь целовать? – на мгновение он, казалось, забыл о своих тревогах.

– У костров все возможно.

– Приятно знать. – Выпрямившись во весь рост, он двинулся рядом со мной. Тьма окутывала его, как ночное небо – луну, но улыбка сияла ярче солнца.

Мы дошли до открытых дверей главного входа, где нас уже ждали Цербер и еще одна лошадь.

Николай повернулся к Ярону:

– Ты гарантируешь мне ее безопасность?

– Она нигде не будет в большей безопасности, чем со мной, – серьезно ответил молодой ведьмак, и для моих ушей эти слова прозвучали как предзнаменование.

– Мы поедем верхом, – обратился он ко мне, когда Ярон сел на метлу и объяснил Селии, как держаться и подстраиваться под движения полета. – Это будет не так увлекательно, как на метле.

– Да кому нужны эти полеты? – будь моя воля, я бы уехала с ним на лошади на край света.

У него на лице промелькнуло странное выражение. Он поднял меня на коня, сел позади и прижал к себе, устроив между своих бедер.

– Однажды, – пообещал он, – я полечу с тобой, и после этого тебе больше никогда не захочется ничего другого.

– Правда ничего? – поддразнила его я, устраиваясь между его ног со всеми удобствами.

Негромко застонав, он уткнулся лицом в мою замысловатую прическу.