– Скорее всего, тебе придется заниматься этим всю ночь.

Он рассмеялся:

– Не думаю. Большинству буквально не терпится загореться, чтобы сорвать с себя одежду и прыгнуть в пруд.

– Тогда пойду взбодрю того угрюмого парня на опушке. Чтобы никто другой не затащил его в воду, – попрощалась Кайла.

Только сейчас я заметила Магнуса, на лице которого читалась озабоченность. Он наблюдал за происходящим с большим скептицизмом. Корбий тоже был одет в белое, но красный шарф ярко выделялся на фоне рубашки.

– Как насчет стаканчика крюшона? – тихо спросил Николай. – Обещаю, до конца ночи ты пожалеешь, если не выпьешь хотя бы один.

– Тогда рискну небольшой порцией коварной мандрагоры и посмотрю, что будет.

Он приподнял одну бровь, но потом взял меня за руку и повел к столу, за которым Бредика и Амелия разливали крюшон.

– Осторожно, – предупредила меня Бредика. – Получилось крепковато. И все время оставайся у костра. Не ходи одна в лес.

– Не буду, – пообещала я и пригубила напиток. На языке появился привкус подмаренника, сахара, ванили и чего-то терпкого. Видимо, мандрагоры. Николай весело усмехнулся, когда я сделала большой глоток.

Лупа и Вито направились к нам. Ведьмак подвел глаза черной краской, и его голубые волосы отливали почти бирюзовым цветом.

– Это было не обязательно, – укоризненно заявила сестра Ярону, который снова присоединился к нам. – Пара-тройка искр еще никому не повредила. Красивое платье, – повернулась она ко мне.

– Мне его Кайла одолжила.

– Мое красивее, – заявила Лупа, ухмыльнувшись Ивану, который прислонился к дереву у меня за спиной и хмуро смотрел на нее.

– Потому что у тебя под ним ничего нет, – сухо ответил стригой, и я поперхнулась крюшоном, обрызгав белую рубашку Вито.

Потом запоздало прикрыла рот рукой, подавив смех:

– Прости.

Тот лишь отмахнулся, даже не поморщившись.

– Я брошу рубашку в огонь. – Он вытянул ее из-за пояса брюк, на котором висел черный обоюдоострый ритуальный кинжал.

Амелия вручила им с Лупой новые стаканы, как вдруг по поляне разнесся громкий звук. Кто-то протрубил в рог, и еще до того, как он стих, над верхушками деревьев на метле пролетела Мелинда и грациозно опустилась на поляну. На ней было кроваво-алое платье, а голову украшало нечто вроде тернового венца. Ее приветствовали бурными овациями. Похоже, каждый тут знал, что будет дальше, только я не имела ни малейшего представления и просто пошла за толпой, когда присутствующие встали в кольцо вокруг костра.