– Поплачь. Сделай все, что хочешь, чтобы тебе стало легче. Можешь избить меня, только не теряй рассудок, мы не имеем сейчас на это права. – Брайен говорил твердо, умело скрывая свои эмоции, хотя я знала, что очередная смерть друга тоже сильно ударила по нему. Он ведь любил Джой, обожал ее оптимизм. А она всегда умела его рассмешить.

– Я не стану, – сквозь зубы выдохнула я. Мне пришлось взять себя руки, точнее, сжать эмоции в самых тугих тисках. Я прошлась ладонями по телу Брайена и оттолкнулась от него.

Лицо мое стало фарфоровой маской. Вулкан из взрывоопасной смеси внутри с гулом стих.

– Я справлюсь без этого, – для собственного убеждения произнесла я эти слова вслух.

Все, что делало меня мной, как напуганное животное прижалось к земле, спрятало морду в грязи и заскулило. Я мысленно отвернулась от этой слабости, хотя она манила. Было проще умереть от переизбытка боли, чем терпеть холод собственного безразличия.

Скрыв сожаление, я потянулась к руке Брайена. Порез на его ладони был достаточно глубоким, чтобы там остался шрам.

– Пообещай, что будешь со мной до тех пор, пока на ладони не останется и следа от моей глупой выходки.

Моя попытка найти позитивное в океане отвратительной, негативной реальности заставила нас на мгновение улыбнуться.

– Один-один, – отметил Брайен.

– Есть чем обработать? Лучше, конечно, зашить, но времени у нас на это нет.

По лицу Брайена я поняла, что он не собирался оказывать себе помощь. Вообще для него это было сродни царапине от когтей котенка.

– Кстати, где маленькая Аврора? – полюбопытствовала я. И пока Брайен собирался с мыслями, я успела стащить с его плеча белый лоскут ткани и попросить у бродящих мимо нас людей воды.

Промыв под гробовое молчание рану, я начала бинтовать ее.

– Она у Ребекки. Возможности заботиться о ней у меня не было.

В ответ я промычала, сфокусировавшись на собственных движениях пальцами. И как мне удавалось так аккуратно и без дрожи заметать следы собственной глупости?

– Прости, мне правда очень жаль. – Я подняла глаза на Брайена, он тоже все это время внимательно следил за мной, пока не увидел выражение моего лица, все еще безэмоциональное.

– Ничего страшного.

Он мягко притянул меня к себе и обвил руками. Насильно парализованное нутро тут же всколыхнулось, ответило на его тепло, клокочущее под твердыми мышцами. Мы больше походили на живые статуи: сами покрывали себя новыми слоями бетона, чтобы стоять на ногах было проще. Но одновременно чувствовали, что внутри пусть даже и неровно, все еще бьется сердце.

– Мы должны сделать это. Ради них всех, – пробубнила я. В подтверждение он крепче обнял меня, наклонился так, что его неровное дыхание стало приятно греть кожу и слегка шевелить растрепанные волосы.