Акониту не требовалось повторять. Он накрыл ее рот своим. Его влажный язык прошелся по губам Коры, мягко, но настойчиво проникая внутрь. У нее перехватило дыхание. Она неумело старалась отвечать ему и чувствовала, как губы Аконита расплылись в улыбке. Он явно сдерживал порыв опрокинуть Кору на покрывало, продолжая целовать ее.

Она же думала только о том, как предосудительно целоваться с убийцей, но как сладко. Его горячую кожу можно было почувствовать сквозь ткань, жар затапливал и саму Кору. Внизу живота вновь возрождалось приятное ощущение, похожее на ласку мягких лепестков цветка.

Неспешно и неохотно Аконит отстранился, все еще проходясь языком по нижней губе Коры. Она негромко застонала, вызвав его улыбку:

– Разве не ты говорила, что нужно быть тише?

Кора тяжело дышала, сжимая бедра и пытаясь выловить в голове хоть что-то разумное, но в тот момент ей было плевать, если бы ее услышали или застукали с Аконитом. Ей просто хотелось, чтобы он был ближе и чтобы его поцелуи не прекращались.

– Думаю, тебе пора спать, мое сокровище, – Аконит нежно коснулся еще влажными губами лба Коры. И она рассеянно кивнула, собирая всю свою благоразумность.

Аконит ушел бесшумно, оставив после себя только привкус табака и припухшие от поцелуев губы.

* * *

Следующий день Кора, как и прежний, провела в семейных обязательствах. Она стойко выдержала чаепитие и прогулку, а затем спустилась вниз, чтобы выполнить требование матушки «не забиваться в угол».

Приближался вечер, на улицах стремительно портилась погода. Ветер гнул деревья, а вдали сверкали молнии, но звуки грома еще не были слышны. Капли дождя редкими слезами стекали по окнам, а внутри царило тепло, и аромат горячего чая с ежевикой наполнял зал.

Мама вышивала, а Лотти, сидевшая рядом, вовсе не обращала ни на кого внимания, бегая глазами по строчкам письма, которое передал ей лакей. Заметив пристальный взгляд Коры, кузина нервно улыбнулась, быстро смяла письмо и спрятала его в карман на юбке.

Дождь усиливался, и грохот грома становился все слышнее. А Лотти то и дело отвлекалась от своей вышивки, оглядываясь на улицу, виднеющуюся сквозь замутненное потоками воды стекло.

– Кузина, ты в порядке? – не выдержала Кора. – Похоже, письмо тебя…

– Жених написал, – откликнулась та, не позволив договорить. – Он уже прибыл. Заберет меня.

– Разве? – удивилась мама. – Кажется, Тумус передал, что твой жених запаздывает и прибывает завтра утром…

– Похоже, планы изменились. Не переживайте, тетушка.

Кора переглянулась с мамой, впервые именно так – тревожно. Но обе они занялись своими делами: мама продолжила вышивать, а Кора уткнулась в кипу газет, принесенных для нее Эммой. Но посидеть в тишине не удалось.