Он улыбнулся, с удовольствием щурясь, когда его богиня подползла ближе, перекинула ногу через него и опустилась сверху. Оставалось только жалеть, что так и не стянул штаны, которые теперь ужасно мешали наслаждаться близостью.
– Я люблю тебя, Гил. Аконит, 5897. Я люблю тебя, – выпалила Корри. В глазах ее заблестели слезы, она опустилась, отчаянно целуя Гила. И он сжал ее в объятиях так сильно, что его пальцы наверняка оставили мелкие синяки на ее теле.
Гил не мог описать то, что он почувствовал. Слова Корри ощущались, как правда. Как то, что было даже правильнее его имени в ее устах.
– Я люблю тебя, – повторила она.
Внутри все словно взрывалось от эмоций, от чувств, которые выбили вдруг все мысли, весь страх и тревогу, оставляя только Корри. Ее голос, ее улыбку, ее теплоту, ее порой дурацкие идеи, ее энергичные поиски приключений…
– Корри, – забормотал Гил, стоило только им оторваться от поцелуя, – Корри…
Он ужасно хотел сказать ей то же, что любит ее, выразить хотя бы часть своих чувств к ней. Свой трепет, благоговение и всепоглощающую любовь, в которой он растворялся. Но вместо этого он только шептал ее имя, пока она целовала его. Снова.
Она спускалась языком по его телу, а он беспомощно стонал ее имя, потому что не мог больше ничего. Потому что он действительно слаб перед ней.
– Я знаю, – наконец выговорила Корри.
Гил благодарно посмотрел на нее. Она знала. Он резко сел, жадно сминая ее бедра, позволяя оседлать себя и двигаться на нем так, как она этого хотела. И в ореховых теплых глазах Корри отражались слова, которые Гил так и не смог сказать, но о которых она и так знала.
* * *
Кора была почти уверена, что предаваться утехам приличной леди не стоит до замужества. Тем более несколько раз за ночь. К счастью, она не леди. Она Рубиновая дама.
Сладко потянувшись в постели, Кора покосилась на хронометр. Еще было очень рано, но Гил снова куда-то ушел. Недовольно бурча, Кора поднялась, протирая глаза, выскользнула из-под пледа, нащупывая мужской халат, пахнущий мылом. Очень вовремя, потому что с первого этажа вдруг послышались ругательства. Кора быстро выскочила из комнаты, бухая пятками по лестнице, спустилась вниз, застав разъяренного Гила, мнущего в руках листок.
– Что случилось? – удивилась Кора, протирая глаза.
Он ничего не сказал, лишь с раздраженным лицом всучил ей смятую бумажку и взбежал на второй этаж.
Изумленно проводив разозленного Гила взглядом, Кора спешно раскрыла листок. Оказалось, что это была записка, выведенная пляшущим неровным почерком Кристофера.