– Как девица, что доставит хлопоты.

– Хорошие, надеюсь? – уточнила Рен. Она не хотела показаться воровкой или бродягой. Скорее невинной озорницей.

Джулиан, поколебавшись, ответил:

– Да, – и добавил: – Мне даже жаль его.

Тепло разлилось в груди Рен, и она сверкнула улыбкой:

– Оставайся здесь. Я вернусь, как только смогу.

Джулиан кивнул, но когда Рен повернулась, чтобы уйти, окрикнул ее:

– Подожди.

Повернувшись, девушка склонила голову набок.

– Собираешься попросить меня быть осторожной? – поддразнивая спросила она.

С серьезным выражением лица Джулиан шагнул к ней и раскрыл вырез рубашки еще шире, чтобы обнажить ключицы. Он слегка наклонился, чтобы прошептать ей на ухо:

– Будь убедительна.

Как оказалось, убедительности Рен было не занимать.

Она вошла в конюшню так, словно там ей было и место. Благодаря ее спокойному, беззаботному поведению конюхи ничего не заподозрили. Когда кто-нибудь из местных жителей смотрел в ее сторону, она, небрежно поворачивая голову, улыбалась и вскоре оказалась рядом со своей целью – знаменосцем. Рен постаралась расположиться в тени здания, надеясь, что угасающий солнечный свет и то, как она уложила волосы, поможет ей скрыть свою принадлежность к костоломам.

В то время как другие солдаты наслаждались вниманием горстки молодых мужчин и женщин, знаменосец держался в стороне. Высокий, но худой, с лицом, покрытым юношескими прыщами, он очаровательно покраснел, когда Рен, улыбаясь, прислонилась к забору неподалеку.

Все, что оставалось сделать, чтобы выведать секреты, – намекнуть, что она хотела бы «посмотреть его комнату».

– О, нам не выделили комнат. Мы будем ночевать на улице.

– Неужели гостиница переполнена? – спросила Рен, застенчиво наклонив голову и заправив выбившуюся прядь за ухо. Она была достаточно откровенна в своих намерениях, а он, похоже, ничего не замечал… или не понимал.