Каждый их дюйм был выложен костями.

В основном человеческие, они были изогнуты и наложены внахлест, чтобы скрыть камень под ними.

Из-за особенно густого тумана наверху Рен не могла точно определить высоту колодца, хотя, если бы пришлось угадать, она бы предположила, что он такой же высокий, как и Крепость на границе Пролома.

В то время как большинство света исходило из источника чистой магии, часть волшебства просачивалась через кости, точно вода, собираясь в капли, прежде чем упасть обратно в резервуар или испариться.

И когда свет отражался от древних скелетов, вспыхивали сотни маленьких гладких костей, что были вделаны в них. Стержни. Они привязывали нежить к телам, в то время как одержимые кости поглощали магию и вытягивали ее на самый верх, где, как предполагала Рен, та растекалась по бассейнам.

Хоук оказался прав– их было в несколько раз больше, чем в теле Равенны. Возможно, в тысячу раз.

Они были разбросаны по всему залу, исчезая в дымке, но по мере того как магическая вспышка, возвещавшая о прибытии Рен и Хоука, тускнела, оставшийся свет отражался от стержней. Из-за этого они напоминали звезды в небе, огромном, бесконечном и недосягаемом.

– Их так много, – заметила Рен, и ее голос отдался эхом вокруг них.

– Нам не обязательно… – повернулся к ней Хоук.

– Обязательно, – прервала она. Но… – Если сделаем это, вся дополнительная магия исчезнет?

Хоук нахмурился.

– Наши усилители должны остаться заряженными, пока мы не израсходуем их запас. Да и земля будет пропитана магией. Но в конце концов… она исчезнет.

Рен кивнула.

– Возьми меня за руку.

Они излучали магию, их усилители ярко сияли, но теплая ладонь брата успокоила Рен, помогла закрыть глаза и с уверенностью отдаться силе.

Она попыталась вспомнить, как Хоук сделал то же самое в комнате, наполненной железными ревенантами.

– Позволь ей наполнить тебя, – мягко произнес он, будто бы прочитав ее мысли. Голос брата звучал так, словно он тоже прикрыл глаза и отдался на волю чистой магии.