– Как я узнаю, что это сработало? – спросила Рен, когда знакомое, почти болезненное покалывание начало овладевать ее телом. – Что магии слишком много?

– Не узнаешь, – просто ответил Хоук. – Доверься себе. Думаю, ты была права. Локк погиб, потому что сделал все в одиночку. Никто не напомнил ему, кем или чем он являлся. Не было чего-то, что могло его сдержать. Как, например, ожерелье Старлинг.

Или как прикосновение Хоука, когда Рен впервые использовала Виденье.

И тут она осознала, что Вэнсу следовало спасти Локка. Ему следовало взять брата за руку и помочь ему прийти в себя.

Рен крепче схватилась за Хоука, хотя в своей голове, в своем сердце она держалась не только за него. Но и за Мэрроу-холл, и Крепость на границе Пролома, за Джулиана, который, слава Могильщику, оказался жив, а также за Лео и Инару. Она держалась ради таких людей, как Мерси, командир Дункан и, возможно, даже Вэнс.

Когда Рен открыла глаза, то знала, что те сияют белым, точно луна на снегу. Она протянула свободную руку и напрягла свое чутье. Ухватилась за первый обнаруженный стержень и тут же заметила второй.

И так один за другим.

Хоук был прав: это отличалось от позвоночника Равенны, в котором стержни располагались так близко, что схватиться за один значило вытащить и остальные.

Здесь же Рен следовало быть осторожной. Действовать терпеливо и тщательно, чтобы ничего не упустить. У нее не было права на ошибку, но мысль, что еще несколько призраков останутся лежать здесь и впитывать магию, ей претила.

Она хваталась за стержни, следуя за паутиной, за магическими нитями, которые связывали их вместе, как призрака с его телом. Каждый раз Рен продвигалась все дальше, при этом удерживая хватку на остальных, и, хотя ее тело дрожало, а разум напрягался, она чувствовала, что с каждым движением становится только сильнее.

Магия бурлила в ней, обвиваясь вокруг тела и костей, соединяя их в мощном порыве.

«Вот он», – осознала Рен. Момент, о котором предупреждал Локк. Когда она стала больше, чем она сама, больше, чем просто костолом или некромант. Превратилась в саму магию.

– Спокойно, – прошептал Хоук, и Рен поняла, что он все еще рядом. Но вместо того чтобы самому получить хоть каплю силы, он передавал ее сестре, служил сосудом, как когда-то и она для него.

И эта отдача, единение, отвлекло Рен от крутящихся в голове мыслей. Она была здесь. С ним.

Они собирались раз и навсегда покончить с необузданной магией.

Когда последний стержень присоединился к паутине, которую Рен держала в руках, словно сеть, она глубоко вдохнула и усилила хватку. И потянула с пронзительным криком.