На мгновение она думает, что он ей не поверит, но в конце концов он отворачивается и молча забирается обратно на подоконник. Когда он уходит, Беатрис захлопывает окно, и звук эхом разносится по спальне.

– Трис, – мягко зовет Паскаль с кровати.

Она морщится.

– Сколько ты слышал?

– Достаточно знать, что ты только что совершила ошибку. Тебе следовало принять его предложение.

Беатрис качает головой и садится на кровать рядом с ним.

– Нет. Мы вместе впутались в это, Пас, и вместе найдем выход.

Паскаль на мгновение замолкает.

– Ты не сказала ему, что знаешь о яде.

– Нет, это было бы глупо. Сейчас мы доставляем неудобства, но если он узнает, что мы храним этот секрет, то из неудобных превратимся в опасных.

Нахмурив брови, Паскаль медленно кивает.

– Козелла, – говорит он через мгновение.

Беатрис хмурится, и ей требуется минута, чтобы вспомнить винодельню, о которой она его спрашивала.

– Что насчет нее?

– Когда Джиджи и Нико были детьми, они ни минуты не могли прожить друг без друга, и Козелла было их общим прозвищем. Это слово получится, если сложить части их имен вместе. Я совсем об этом забыл, но когда ты меня спросила, слово прозвучало знакомо.

Беатрис закрывает глаза, пытаясь осмыслить эту новую информацию. Это удивительно просто – конечно, король Чезаре никогда не вступал в сговор со своей сестрой. Беатрис уже подозревала, что у него не хватило бы на это рассудка. Но в конце концов информация Софронии была верной. Николо, должно быть, использовал свое положение виночерпия, чтобы перехватывать письма. Она не уверена, знала ли королева Евгения, с кем на самом деле переписывалась, но полагает, что сейчас это не имеет значения. Эта информация не спасет ни ее, ни Паскаля, и она сомневается, что сможет написать письмо для Софронии.

Паскаль снова смотрит на нее и пытается улыбнуться.

– Часть меня рада, что ты не приняла предложение Нико, как бы эгоистично это ни было.

Беатрис закусывает губу.

– Что ж, часть меня была рада, что ты не поплыл с Эмброузом, так что, кажется, мы оба эгоисты.