– Ты чудовище, – говорит Селин почти с благоговением.

Маргаро не вздрагивает от этого слова.

– Все могущественные люди – чудовища, – тихо соглашается она. – Если это цена, которую я должна заплатить, пусть будет так.

– Не ты платишь цену, – хрипло смеется Селин. – А они. Твои дочери, твоя плоть и кровь. А они даже не подозревают об этом. Они, должно быть, думают, что ты их любишь…

– Так и есть, – прерывает Маргаро резким голосом.

Селин изучает ее лицо и снова смеется.

– Они лишь средство для достижения твоей цели, и ты жертвуешь ими, их будущим, их жизнями ради своей собственной выгоды. Это не любовь.

– Я не ожидала, что ты что-нибудь знаешь о детях, Селин, – холодным голосом отвечает Маргаро.

Бывшая императрица замолкает, глядя через плечо на витражное небо.

– Почему ты здесь? – спрашивает она. – Почему ты так хочешь втянуть меня в это, рассказывая мне свои ужасные секреты, когда ты знаешь… – она замолкает, качая головой. – Потому что ты знаешь.

– Никто тебе не поверит, – отвечает Маргаро. – Ревнивая, отвергнутая жена умершего императора, изгнанная в Сестринство, чтобы освободить место для более молодой, красивой и плодородной невесты? Конечно, ты злишься и ненавидишь, конечно, ты хочешь увидеть меня на самом дне. Никто не поверит ни единому твоему слову против меня.

– Нет, – говорит Селин через секунду. – Мне грустно и горько. Ты была готова пожертвовать ради престола большим, чем я, поэтому он и достался тебе. Я не скучаю по этому титулу. Я не хочу, чтобы ты лежала на дне, Маргаро. Мне просто тебя жаль.

– Жаль? – спрашивает Маргаро, и ее губы кривятся в отвращении. – Ты меня жалеешь?

– Да. Потому что однажды, когда ты убьешь единственных трех человек, которые тебя когда-то любили, то поймешь, что сделала, и будешь сожалеть об этом до самой своей смерти. Одинокая, нелюбимая и отвергнутая. Ты получила достаточно, чтобы войти в историю. Да, это достойно похвалы, но сказка, которую ты для себя сочинила, – это трагедия.

Маргаро долго молчит.

– Я устала от наших разговоров, – наконец произносит она, снова поднимаясь на ноги.

– И все же ты вернешься, – уверена Селин. – Ты всегда это делаешь. Когда я увижу тебя в следующий раз, уверена, в земле будет еще одна твоя дочь.

Эти слова должны ранить, но Маргаро не вздрагивает.

– Дафна и Беатрис выполнят свой долг. Как и Софрония. В конце концов, их вырастила я.

Она поворачивается и идет по проходу к двери, но не успевает дойти до нее, как Селин снова заговаривает, решив оставить последнее слово за собой.