– Ты когда-нибудь слышал, что этельдейсы ядовиты? – спрашивает она, внезапно насторожившись. После всего, что произошло между ними с Жизеллой, она была бы дурой, если бы поверила девушке на слово.

Паскаль качает головой.

– Но я спросил цветочницу. Так, чтобы не вызвать никаких подозрений, – быстро добавляет он, когда Беатрис бросает на него полный ужаса взгляд. – Я просто сказал ей, что в Селларии есть старая страшная сказка об этельдейсах и я не хотел бы случайно подарить своей жене цветы, от которых ей станет плохо.

Беатрис слегка расслабляется.

– И что она сказала? – спрашивает она.

– Она сказала, чтобы я не волновался. Они могут быть ядовитыми только в том случае, если попадут в кровь, причем в таких больших количествах, что это в принципе невозможно.

– Но Жизелла права: звездная пыль усилит действие яда, сделав его более мощным, – говорит Беатрис. Она вертит в руках стебель этельдейса. У нее есть яд. Теперь все, что ей нужно сделать, это измельчить его и смешать с маминой пудрой для лица. Мысль об этом заставляет ее чувствовать дурноту, пусть и мимолетно. Она не думает, что прольет хоть слезу по императрице, особенно после того, как узнала, что Софронию убили из-за нее, но эта женщина все еще ее мать.

Беатрис понимает, что должна это сделать. И поскольку никому другому такое не по силам, все зависит от нее.

Дафна

Дафна

Когда Дафна и остальные возвращаются во дворец в Элдевале, там творится хаос.

– Прошлой ночью кто-то пытался убить леди Юнис, – объясняет ей хозяин конюшни, пока он и несколько других конюхов забирают у них лошадей. Мысли Дафны зацикливаются на слове «пытался», и она изо всех сил старается не измениться в лице. Очевидно, она переоценила таланты Виоли. Принцесса так поглощена размышлениями о том, что теперь ей надо будет самой закончить начатое, что почти пропускает его следующие слова. – К счастью, злодейка была поймана, и, скорее всего, леди Юнис поправится. Только вот ее горничной повезло меньше. Тут сегодня все с ног на голову.

– Это понятно, – умудряется выдавить Дафна. Она думает, что сумела достаточно хорошо скрыть бурю бушующих в ней эмоций, но как только хозяин конюшни уходит, Байр берет ее за локоть, уводя подальше от остальных.

– Дафна, что ты наделала? – спрашивает он, и, несмотря на тон его голоса, она почти рада, что он вообще с ней разговаривает. Он не сказал ни слова в ее сторону с момента их разговора в гостинице прошлой ночью.

– Ничего, – говорит Дафна, и это практически правда. Она ничего не сделала, лишь указала Виоли в направлении Евгении. Прежде чем она успевает объясниться, к ним подходит Леопольд.