– Ты все еще жив… Как, говоришь, твое имя?
– Ты все еще жив… Как, говоришь, твое имя?
– Я не называл его, – уклончиво отвечает мужчина.
– Я не называл его, – уклончиво отвечает мужчина.
«Идеальный сосуд – вот твое имя», – мелькает победная мысль.
«Идеальный сосуд – вот твое имя», – мелькает победная мысль.
Он столько раз представлял себе, как это будет, что теперь не знает, какой план пустить в ход. Нетерпение мешается с неверием. Может, это лишь фантом? Образ в его голове? И он по-прежнему один, считает крупинки золотого песка, перекладывая их с места на место?
Он столько раз представлял себе, как это будет, что теперь не знает, какой план пустить в ход. Нетерпение мешается с неверием. Может, это лишь фантом? Образ в его голове? И он по-прежнему один, считает крупинки золотого песка, перекладывая их с места на место?
Дракон соглашается на все условия человека и даже помогает вытащить оставшихся под завалами детей и взрослых. Ему не нужны их жизни. Ему не нужна больше ничья жизнь. Ведь в тот момент, когда дракон выполняет условия сделки, он получает себе новое тело.
Дракон соглашается на все условия человека и даже помогает вытащить оставшихся под завалами детей и взрослых. Ему не нужны их жизни. Ему не нужна больше ничья жизнь. Ведь в тот момент, когда дракон выполняет условия сделки, он получает себе новое тело.
Но все идет не по плану.
Но все идет не по плану.
Что он знал о боли прежде? Ничего.
Что он знал о боли прежде? Ничего.
Человеческий организм впитывает все, словно губка, и усиливает многократно. Вода вокруг кипит, дракон (или уже человек?) рычит и воет.
Человеческий организм впитывает все, словно губка, и усиливает многократно. Вода вокруг кипит, дракон (или уже человек?) рычит и воет.
Пустота? Неужели он действительно боялся ее? В тот миг он ее жаждал.
Пустота? Неужели он действительно боялся ее? В тот миг он ее жаждал.
Зачем ему нужна эта месть? Зачем он так долго искал себе тело?
Зачем ему нужна эта месть? Зачем он так долго искал себе тело?