Так или иначе, умывшись, он лег на кровать рядом с королевой и скользнул рукой по ее плечу. Кая дернулась, чуть отодвигаясь, но при этом глаза не открыла, продолжая изображать спящую. Амоа покачал головой и отвернулся. Невозможная, вредная, упертая… Но ведь вот только что все было хорошо, даже прекрасно. Полет, вечер, танцы. Он же видел, что Кая была счастлива, это он делал ее счастливой. Так почему сейчас опять отгораживается от него?
С другой стороны, на нее влияло проклятие. Перепады настроения, неконтролируемая злость, сила, которой было невозможно управлять. Сегодня девушка снова потеряла контроль и даже умудрилась создать тварь. С этим нужно было что-то делать, как-то помочь ей, объяснить таящуюся опасность, предупредить.
«Я всего лишь виновник всех твоих бед. Хочешь еще сырных лепешек?»
Все объяснения комом вставали в горле, стоило представить ее реакцию. Зло и тьму в ее глазах, которые были отражением его собственного гнева и вместе с тем так завораживали его, манили. Нестерпимое желание слиться с этой тьмой, покориться ей.
Новая, пока еще не оформившаяся мысль поразила Амоа. Он приподнялся на локте, рассматривая затылок Киары: послушает ли она его фантазии? Не сочтет ли предателем? Если королева примет тьму, если поддастся ей… та неизбежно приведет королеву в Валаад. К его брату. Дракону даже не придется ее подталкивать. Лишь… не мешать.
Амоа и Киара могли бы вдвоем править миром. Разделить эту тьму пополам.
Он ненавидел себя за эти мысли. Ненавидел и одновременно желал этого. Как желал отмщения, сидя в заточении долгие столетия.
Уже в полудреме, когда он был готов провалиться в сны, почувствовал, как Киара прижалась к нему, обхватывая рукой. Ее дыхание было мерным и глубоким, а движения бессознательными.
Сейчас она казалась такой нежной, такой ранимой. Ответив на это ее объятие, Амоа прижал Каю к себе, окончательно забываясь крепким сном.