* * *

Спустя десяток часов в дороге, с наступлением ночи, на горизонте появилась пустынная местность. В атмосфере ощущалась прозрачная вуаль мертвых, и я твердо напомнила себе: «Сегодня я уйду отсюда свободной».

Ступив на выжженное поле, я гордо сорвала с головы старый платок. Волосы подхватил порывистый ветер. В тишине стали проскальзывать звуки, не принадлежавшие этому миру. Шепот. Сиплый. Звуки усиливались. Души легко проникали в разум, как переступали порог собственного дома.

– Я пришла сюда сообщить вам свое решение, – громко объявила я пустующему полю. – Я знаю вашу боль. Я видела, как вы горели. Но ни месть, ни пролитая кровь не смогут переписать историю прошлых лет!

В голове нарастал плотный гул, но я настойчиво продолжила:

– Трагедия полей – ваша история. И моей роли в ней нет! Так позвольте последнему из нас прожить в мире. Мой брат умирает. Прошу вас, отпустите и позвольте мне его спасти! – Это была мольба, срывающаяся на отчаянный крик.

Гул голосов перешел в возгласы, но один из желающих высказаться зазвучал несколько четче остальных:

«Вместо того чтобы просить о помощи в спасении брата, ты пришла от нас отречься?»

– Я сама спасу его. Брат сказал, что дождется меня. Он всегда держит обещания. Я создам для нас дом в мире равноправия. Вы же хотите гребаной мести. К черту кровопролитие. Хватит!

Раздался скрежещущий смех мертвых.

«Пока мы в сосуде – в твоем теле таится сила… Провидец в руках тех, кто играет в богов. Пустоголовая, не справишься без нас!»

– Справлюсь. Топь, всю жизнь как-то справлялась! Брат сказал идти незаконным желанием, только тогда он дождется меня. Мое желание – верить в мир равноправия. А ваше – разрушить его. Потому нам с вами не по пути.

«Белый город – не твой дом».

Поверх пронесся голос брата:

«…С о п р о т и в л я й с я…м е р т в ы м…»

Но голос быстротечно затих. Мысли стали путаться, а грань понимания, что в моей голове действительно принадлежало мне, а что – нет, истончилась, и тогда Делиан снова напомнил: