– Скажи, эти иллюзии – твоих рук дело?

– Да.

– Разве сенсоры способны на такое? – уточнила я, на что Делиан грустно улыбнулся тонкими губами и, немного помедлив, будто сомневаясь, взял мою руку, приложил к своему лбу. Казалось, он просто дурачился, но под ладонью чувствовалось что-то слишком горячее, похожее на символ. Я отдернула руку, но на лбу брата так ничего и не различила.

– Я теперь многое могу… Хотел, чтобы ты хотя бы раз коснулась его.

– Лба? – Я улыбнулась. – Шуточки у тебя вечно странные. Да! Ты не изменился! Ты странный, занудный и добрый брат!

Фигуры людей теряли цвет, местами становились прозрачными, температура в воздухе ощутимо падала, а оживленная улица, наполненная иллюзиями, стала редеть.

– Давай прогуляемся? – спросила я с надеждой, как вдруг заметила в его образе явные изменения. Щеки впали, на лице показалась испарина, глаза потеряли живой блеск. Казалось, что Делиан, как цветок, увядал.

Он тут же отвернулся.

– Кто ты? – напряженно потребовала я.

Сенсор молчал.

– Кто ты, мать твою? Оболочка сожженных душ? Очередная галлюцинация?

И снова молчание.

– Ты не Дел, я права?

Образ, выглядевший как копия Делиана, посмотрел на меня стеклянными, почти мертвыми глазами. Я никогда не перепутаю омертвевшие глаза убитого существа с живыми. Ни с чем не спутаю предсмертную пустоту в радужках.

И глаза Дела сейчас смотрели на меня именно так.

– Пожалуйста… – Я схватилась за его плащ, склонилась, уткнувшись макушкой в его грудь, и взмолилась дрожащим голосом: – Скажи, кто ты. Пожалуйста. Я так больше не могу. Не могу! Я схожу с ума! Мой брат – это все, что у меня есть. Он жив? Просто кивни. Просто дай знак.

– Я же сказал тебе покинуть Кампус.

Я резко выпрямилась и оцепенела.

– Но ты, как и в детстве, не послушалась брата. – Голос стал ниже. – Элен, я пришел попрощаться.

В сознании раздался отголосок прошлого: