Часть четвертая

Часть четвертая

Глава 1

Глава 1

Вторая половина сентября, Иоаннесбург

Люк Кембритч

Говорят, в начале времен, когда Триединый создавал этот мир, он так утомился, что обустраивать его сил уже не хватило. Ну или, сделав самую сложную работу, Всевышний, как любая творческая личность, потерял интерес и полетел творить что-то новое. Как бы там ни было, чувство ответственности у него все-таки присутствовало, и он решил переложить остальную работу на плечи помощника, дав ему крупицу божественной силы. Но немного перестарался, и помощников оказалось целых шесть. Они-то и стали источниками стихий для магии и новыми богами для мира.

Люк не был особо набожным человеком и в храмах бывал редко, в основном тогда, когда отвертеться уже не было возможности. Свадьбы, похороны и большие праздники, во время которых вся аристократия вдруг становится донельзя религиозной и устремляется в святилища – не в какие-то, а в центральные, огромные, с удобными скамеечками – чтобы и себя показать, и других посмотреть, и не сильно утомиться при этом.

Никто не препятствовал устраивать святилища и храмы для одного или нескольких богов, да и в богатых домах обычно была комнатка, засыпанная белым песком, на котором стояли статуэтки богов, ждущие подношений. Но все-таки ортодоксальный храм был именно таким, в какой сейчас пришел Люк. Круглый двор с расположенной в центре статуей Триединого, всегда удивлявшего Люка какими-то ящероподобными мордами. Творец мог бы быть и посимпатичнее. Окружавшие его изваяния вполне человекообразных богов стояли дружным полукругом. Строгая и нежная Синяя Любовь Воды с обнаженной грудью. Свирепый Красный Воин Огня, великий кузнец с молотом в руке. Белый Целитель Жизни, он же божественный Воздух, Желтый Ученый Разума – всемирная гармония. И Зеленый Пахарь Земли, который суровым лицом и мощным торсом совсем не походил на мирного земледельца. И только статуя Черного Жреца Смерти сиротливо стояла где-нибудь в уголочке или вовсе была задрапирована тканью. Убрать ее не смели, но и поклоняться ему в Рудлоге запрещалось.

Традиции традициями, но магический прогресс оставил и здесь свой отпечаток – большой храмовый двор, усыпанный белым песком, закрывался сверху водно-воздушным куполом, чтобы приходящие барышни не месили грязь своими туфельками, если пойдет дождь или снег. Внутри всегда было тепло.

Люк, вздохнув, перехватил трость, достал пузырьки с ароматическими маслами и совершил положенный ритуал возлияния – в чаши, выдолбленные в пьедесталах у ног пяти статуй. Черному жертва была не положена. Масла (каждому свое, и не дай боги перепутать) впитались в пористый камень без следа. Ничего не произошло, Великие Стихии взирали на забредшего к ним грешника с полуулыбками на величественных лицах.