На самом деле подполковник понимал, почему Люк решил сам расколоть этот орешек. Это была его охота, а Кембритч был слишком азартен и самолюбив, чтобы прийти к начальнику просто с предположениями. Но это не отменяло того факта, что Люк чуть не пустил к демонам самое важное дело в его жизни.

И еще кое-что насторожило Тандаджи. Обычно ехидный и спокойный как мул даже под начальническим гневом, Кембритч, отпускающий покаянные шуточки в ответ на выговоры, на сей раз молчал. И выглядел каким-то потерянным. Ничего не ответил на его «А теперь пошел вон, лечиться», просто развернулся и, сильно хромая, вышел. И Тандаджи нюхом старого разведчика чувствовал витающую в воздухе недосказанность, сильно нервирующую его. Он не любил упускать важные детали, а сейчас ощущение было именно такое.

Перед отлетом из Орешника Майло вызвал из листолета руководителя группы менталистов. И отдал приказ поработать с каждым жителем городка. Так, чтобы на рассказ посторонним о семье Богуславских стоял надежный, но совершенно безвредный блок.

А Люк, приехав домой, первым делом набрал номер с кодом Лесовины и долго слушал гудки, звонил снова и снова, пока трубку не сняли.

– Дом безумного мага, – мрачно проскрипел юношеский голос ему в ухо.

– Алмаз Григорьевич может подойти? Это Евгений Инклер, у меня важная информация.

– Он в лаборатории и ноги мне оторвет, если я его потревожу. Извините.

– Он вам ноги оторвет, если не потревожите, это я гарантирую. Слушайте, молодой человек, и передайте в точности и прямо сейчас. Их нашли, и, скорее всего, через два-четыре часа они будут в Высоком Совете. Думаю, им не помешает авторитетная поддержка.

– Не-е-е-ет, – протянул парень, – я в логово к Деду точно не полезу. Я не самоубийца.

Люк тихо втянул в себя воздух. Все-таки даже для его хваленой выдержки иногда наступает предел.

– Как вас зовут, молодой человек?

– А вам зачем? – не сдавался практикант. Кажется, Кембритч начал понимать, почему для Алмаза выбор между растением-людоедом и любимыми студентами был так непрост.

– Сделаете что сказал – получите компенсацию за моральные страдания. Пятьдесят тысяч руди. Клянусь богиней.

Студент помолчал.

– Меня зовут Дмитро Поляна, я учусь в столичном МагУниверситете на седьмом курсе. Сейчас все передам. Если останусь жив, ищите меня там.

Люк положил трубку, чувствуя, как разнылась проклятая нога. Сейчас в душ, а потом он напьется. Со смаком и размахом.

Завтра все уже будет по-другому.

Через два часа в кабинете ректора Магического университета Александра Свидерского открылось Зеркало, и оттуда шагнул самый невыносимый из всех его преподавателей. И пребывал этот человек отнюдь не в хорошем настроении.