– Спать!

Скандалист всхрапнул и мешком свалился на трибуну, а та, кого назвали Ангелиной, повернулась и обвела притихший парламент строгим взглядом, от которого ежились даже самые молодые и наглые.

– Меня заверили, – произнесла она звучно и спокойно, – что страна стоит на пороге катастрофы, и я не имею права держаться в стороне. Я оставила налаженную жизнь, и это решение далось мне крайне нелегко, не говоря уже о том, что по известным причинам я в принципе не чувствую перед вами каких-либо обязательств. Я пришла не ради вас, а ради них. – И, несмотря на то, что она не сделала ни жеста, все поняли – принцесса говорит о сотнях тысяч людей, молча стоявших на площади Победоносца.

Ангелина оглядела парламент. Старики смотрели на нее с опаской и надеждой, молодежь с любопытством. И все без исключения – с недоверием и настороженностью.

– И что я вижу? Вместо напряженной работы – балаган и ругань. Спасибо этому господину, – она чуть склонила голову в сторону мирно спящего Кембритча, – теперь я понимаю, какое будущее меня ожидает. И я сразу хочу предупредить, что мечты этого оратора так и останутся мечтами. Да, лорд Стаховский?

– Госпожа, – вставший старейший член оппозиционной партии так и не назвал ее по титулу, – простите нас, но вы должны понять наше недоверие. Ваша внешность…

– Моя внешность изменилась в результате действия последнего заклинания матери, которое перенесло нас из дворца, – жестко сказала кронпринцесса, не дав скептику договорить. – И снять его не получается.

Парламентер немного смутился при упоминании королевы, но не отступился.

– Еще раз прошу извинить нас, – повторил он под тихий одобрительный гул части смелеющих на глазах коллег, – но дело настолько важное, что мы должны исключить любую возможность подлога. Даже после той впечатляющей демонстрации, которую мы наблюдали. Как мы можем быть уверены, что вы и есть ее высочество Ангелина, а не просто обладаете некоторыми магическими способностями?

– Коронация не состоится, если я не Рудлог, – невозмутимо напомнила она. – Обряд просто не начнется.

– Мы не знаем, как поведет себя обряд, если линия прервалась, – возразил упрямый оппозиционер под громкие шепотки уже почти расслабившихся парламентариев. – Возможно, он примет новую линию, как произошло в Блакории.

– В Блакории полтора века назад короновали второго принца инляндских Инландеров, это королевская семья, – уже немного раздраженно напомнила наследница, испытывая острое желание развернуться и уйти. Судя по успокаивающему голосу Тандаджи, что-то объяснявшему тихо ругающейся Марине, не она одна хотела уйти.