Он снова тих, величественен и спокоен – изменчивое пламя, быстро гневающееся и быстро остывающее, стихия, жестокая и нежная, как дитя. Огненная грива струится в золотой тьме на сотни километров, белые глаза его печальны и любопытны, как у оставленного родителями ребенка. И материнская душа не выдерживает.

«Я буду спускаться к тебе, обещаю. Хотя бы раз в месяц».

Распахиваются по сторонам крылья-потоки, способные закрыть, наверное, пол-Рудлога. Огромная птица воркует и осторожно касается тебя клювом.

«И потомкам накажу, – добавляешь ты, вспоминая, как коротка человеческая жизнь. – Только сначала нужно победить врага. Ты поможешь?»

«Я потеряю много сил, – гудит пламенная птица и прижимает к голове острые алые кошачьи уши размером с гору. – Нужно будет отдыхать. И тебе тоже. – Она сокрушенно бьет хвостом и окончательно превращается в гигантского гепарда. – Но помогу».

Ты улыбаешься и тоже плачешь от облегчения. Слезы похожи на капли янтаря, которые уносит пламенный поток, – и гепард осторожно ловит их огромным языком.

Ты скучаешь по детям и мужу. Устала бояться. И устала искать того, кто зовет.

«Почему ты сам не пришел ко мне?»

«Я ослабел после того, как помог тебе. Здесь теплее и больше сил».

Он подныривает под тебя – и вот ты уже лежишь на его загривке, обнимая пылающую холку руками.

«Что мне делать?»

«Сейчас держись. А потом тебе нужно будет дать мне еще крови».

* * *