Они обычно молчали вечерами – слишком выматывались оба. И сейчас Алина решила молчать. Все-таки она немного стеснялась. Но, видимо, так тяжело вздыхала, и усиленно таращилась на красноватые угольки костра, над которыми мрак казался еще темнее, и упорно шевелила их палочкой, отчего дотлевающее дерево изредка выстреливало пламенем, что даже такому бесчувственному человеку, как лорд Макс, стало понятно: ей не по себе.

Собственно, для этого она и вздыхала.

– Да говорите уже, Богуславская, – не выдержал он минут через десять, когда она, совсем пригорюнившись, чуть ли не слезы роняла в костер. – Пантомиму я оценил.

– Я вам надоела, да? – грустно сказала Алина. – Все время жалуюсь и плачу.

– Нет, – сухо ответил Тротт. – Вы ведете себя как нормальная неподготовленная женщина, попавшая в экстремальную ситуацию. Ваше состояние абсолютно естественно, и вы скоро адаптируетесь. Что у вас стряслось на этот раз?

– Скучаю по родным, – призналась она и вздохнула. – Мне нужно отвлечься, лорд Тротт.

– Еще позаниматься? – спросил профессор с отчетливой ехидцей. Принцесса в ужасе замотала головой и увидела, как его губы дергаются в улыбке. – Тогда ложитесь спать.

– Опять буду ночью плакать, – пригрозила она.

– Я уже понял, что мало вас нагружаю, – пробормотал Тротт едко, откусывая кусок мяса. – К чему вы клоните, Алина?

– Покажите мне крылья, – застенчиво попросила она, с жадностью рассматривая эти самые крылья. – Вы обещали, помните? Я не могу никак понять, как они сзади крепятся, а пощупать свои у меня рук не хватает. Скоро умру от любопытства. Или руки себе вывихну, пытаясь понять строение мышечной основы.

Он некоторое время молча жевал, глядя в костер. Потом покачал головой и посмотрел на нее почти с обреченностью.

– Богуславская, – сказал Тротт, – теперь я понимаю, как вы сдали магмодели. Против вашей настырности у меня никогда не было ни единого шанса.

– Вы опять меня хвалите, профессор, – наставительно произнесла Алина, отчего-то широко улыбаясь. – Смотрите, это войдет у вас в привычку.

– Хвалю? – буркнул Тротт, поднимаясь. – Ну, пусть хвалю. Подойдите.

Пятая Рудлог деловито сбросила куртку, поспешно встала – вдруг передумает? – почти бегом приблизилась к спутнику. Тот отхлебнул воды из фляги, подвесил ее на ремень, встал боком.

– Смотрите сюда. Вот здесь, – он взял Алинкину руку, коснулся своей прохладной груди, пошевелил ближайшим крылом – и под пальцами задвигалась пластина мышц. – Здесь второй слой, чувствуете? У человека большая грудная мышца одна, идет к плечу. У нас, – он проскользил ее пальцами вверх и за спину, – их две. Вторая спускается по спине к верхнему отделу крыла.