Сеть завибрировала, крупным дождем с громким шорохом посыпались капли воды на землю. Профессор повернулся – принцесса молча дергалась, пытаясь высвободиться и запутываясь еще больше. Лицо инляндца вдруг показалось очень бледным. В руке его сверкнул призрачный клинок, и он принялся обрубать липкие нити. Алина, высвободив руку, достала нож, тоже принялась пилить паутину, но та была очень прочной и липла к лезвию.

Справа раздался тонкий паучий присвист, и принцесса, закусив губу, принялась работать ножом быстрее. Тротт выругался, в несколько взмахов обрубил оставшиеся нити и рявкнул:

– Бегом! За мной! Пока есть время уйти!

И она побежала.

Профессор тряхнул второй рукой – теперь у него было два призрачных клинка, и он работал ими, прорубая дорогу в полотнах паутин – неуловимо быстро, почти не останавливаясь. Алина бежала за ним, чувствуя, как горят легкие. Позади раздавались переливы свистов, где-то далеко взревел кто-то еще из инсектоидов, раздались отдаленные людские голоса.

Внезапно полотна паутины закончились, и беглецы помчались вверх по крутому склону. Под ногами принцессы заскользила щебенка, посыпалась, Алинка чуть не покатилась вниз – и повисла на руке перехватившего ее Тротта, пытаясь опереться о косогор: ноги скользили, не слушались. Наконец ее подтянули выше. Профессор, глядя ей за спину, выругался – и Алина оглянулась. К подножию холма ужасающе быстро приближались несколько всадников на охонгах, за ними двигались еще с десяток, виднелись в отдалении и пауки, и пешие преследователи. От ближайших ловчих вдруг россыпью полетели горящие стрелы, освещая часть склона, но упали далеко от беглецов, продолжая гореть. Их пока не заметили, но сколько продлится это везение?

– Алина, – резко позвал Тротт. – Пока они нас не видят. Вы сейчас быстро поднимаетесь дальше, на самую вершину, и потом двигаетесь к лесу как можно быстрее. Я вас найду. Понятно? Если не найду – идете к поселению дар-тени, как я вам объяснял.

– Но, профессор… – прошептала она, замерев от ужаса.

Тротт больно схватил ее за волосы, заставляя посмотреть себе в лицо. Оно было искажено от ярости.

– Я что сказал, Богуславская? – шипяще рявкнул он. – Немедленно!

И она, всхлипывая от страшного лорда Макса и страшной обреченной злости в его голосе, рванулась и побежала наверх, в темноте, цепляясь руками за камни, соскальзывая и снова поднимаясь. И задыхаясь от скорости и нехватки кислорода.

Оглянулась она через десяток секунд – чтобы увидеть, как профессор, полоснув ножом по ладони, мажет кровью по камням – и затем устремляется вправо, резко забирая дальше от моря. А через несколько минут оттуда раздался звук рога.