Алина морщила нос – запах тухлой рыбы стоял удушающий.

– У нас есть около двадцати минут на отдых, – Макс поднялся, провел мазью ей по рукавам, по спине и ниже. – Через пять-шесть десятков шагов начнется короткий пустырь, нам нужно преодолеть его в полной темноте, между закатом солнца и восходом лун. Этот промежуток длится около получаса. И дальше примерно пятнадцать километров холмов, Алина. Местность очень сложная, идти придется всю ночь. Если пройдем, спустимся в густой лес – считайте, почти выжили. Учтите: нас ждут, и наверняка есть ловушки. Держитесь плотно за моей спиной. И молчите, обязательно молчите, Алина. Даже если ногу сломаете – молчите. Я уловлю, если с вами что-то не так. Если захотите привлечь внимание – касайтесь меня.

Он закончил, намазал себя, трубочку спрятал обратно в сумку. Посмотрел на принцессу – та, стараясь дышать через раз, разглядывала кружащих над скалами стрекоз. Глаза ее в густеющих сумерках медленно разгорались зеленым, а сама она заметно побледнела. Но кивнула молча, сжав кулаки.

– И смотрите под ноги, – добавил он. – Я могу скрыть глаза мороком, вы – нет. Свет радужек мягкий, тусклый, вряд ли обратит на себя внимание в пятнах сияния лун, но нужно минимизировать риск.

Она снова кивнула, покосилась на него с отчаянием.

– Неужели вам совсем не страшно, профессор?

– Алина, – проговорил Макс сухо. – Мы потом побоимся. А сейчас нужно думать. Страх – низший инстинкт, а боги не просто так дали вам разум.

Принцесса смотрела на него не моргая. Зрачки ее были расширены от паники, и он протянул руку и осторожно заправил ей за ухо упавший на глаза вихор. И мягко, успокаивающе погладил по щеке.

– Мне тоже страшно, – признал он, – но я справляюсь со страхом. И очень рассчитываю, что вы тоже способны на это, Богуславская.

– Рудлог, – тихо сказала она. – Я – Алина Рудлог.

Алина

Солнце село как-то внезапно: только что расстилающаяся перед ними пустынная лощина просматривалась как на ладони, и вдруг словно отрубили свет. Тут же заработало ночное зрение. Алинка судорожно вздохнула, подобралась… Профессор Тротт обернулся к ней – глаза его мерцали бледно-зеленым, – провел возле лица рукой, и мерцание пропало.

– Идем, – неслышно проговорил он и шагнул вперед.

Лощина плавной дугой поднималась к изножию холма, инляндец двигался быстро и неслышно. А Алинке казалось, что под ее ногами хрустит каждый камешек, каждая веточка, а звуки шагов разносятся по всей округе. Холм нависал над ней громадой, состоящей из гранитных и древесных теней, и мерещилось, что в темноте из-за каменных столбов и папоротника наблюдают враги. Вот сейчас засвистят стрелы, на них накинутся и схватят!