Королева Василина кивнула. Осторожно подошла к медведице, погладила ее по боку.

– Что-нибудь чувствуешь? – тихо спросила она у Ани.

– Нет, – зло сказала Ангелина. – Ее здесь нет.

За спиной старшей принцессы загудели крылья, и в небо поднялся белый дракон. Сделал над плацем круг, заклекотал в ее сторону что-то резкое, жадное. Она отвернулась, и он зарычал зло, царапнул когтями крышу казарм – аж черепица посыпалась – и улетел. Через несколько минут ушли Зеркалами Белые короли, и придворный маг Рудлога тоже открыл портал, терпеливо дожидаясь, пока Василина и Ангелина оторвутся от сестры.

– Ты злишься, – тихо сказала Василина, когда они уже шли по коридору Семейного крыла. – Но я бы поступила так же, как Пол. И ты, Ани, ради того, кого любишь. Я знаю. И пока ведь еще есть надежда. Пусть она в медвежьем обличье, пусть мы перестали ее ощущать. Я верю, что Демьян спасет ее.

Ангелина ничего не ответила. Зашла в свои покои и захлопнула дверь. Там, в тишине, можно было поплакать о том, что она сегодня потеряла.

Демьян в сопровождении гвардейцев и старейшин уже спускался вниз, когда прогремел очередной взрыв. Ворота вздулись пузырем внутрь, но еще держались. И открылись для него со скрипом и нутряным стоном, заскрежетав и застыв на середине. Берманы снаружи недоверчиво глядели на распахнувшиеся створки. И замерли, когда из ворот вышел их король: полуобнаженный, в одном гъелхте, босиком, сжимающий в руке боевую секиру. Обвел присутствующих тяжелым взглядом – под ним склонялись молодые и зрелые, опускали глаза. Демьян был очень спокоен, только глаза были черные, звериные, и знающие его понимали, что он едва сдерживается от бешенства.

– Так-то, – прорычал он, – вы защищаете мою королеву, когда я не в состоянии это сделать.

Тишина стояла такая, что слышно было, как снег падает на площадь.

– Где мои линдморы? – спросил Бермонт гулко.

Из толпы берманов один за другим начали выходить главы кланов. Делали несколько шагов и опускались перед своим повелителем на колени. Никто не смел поднять взгляд – за спиной короля отчетливо виднелась тень огромного медведя, тяжело поводящего головой.

– Что говорит традиция? Как нужно поступать с предателями? – громко поинтересовался Демьян. – Смерть, – ответил он сам себе. – Смерть. Кто не признаёт свою вину и хочет доказать, что поступил по чести? – Он повел рукой с секирой, словно приглашая. Никто не шевельнулся.

– Господин, пощади, – шепнул за его спиной один из старейшин. – Тут почти восемьдесят кланов. Не надо питать сердце Бермонта кровью.

– Замолчи, – ровно ответил король, и старейшина отступил назад, тревожно подергал себя за бороду. Обернулся к Великому Беру, умоляюще сложил руки. Убереги, Великий, сына от поступков, продиктованных злостью.