Сенина вышла из своего укрытия, и девушки обернулись на стук каблуков.

– На вашем месте, девушки, – сказала почтенная дама, мягко улыбаясь, – я бы не тратила время на поездки. А начала отжиматься, что ли, по утрам. Раз уж ее высочество свой приезд сюда начала с прохождения полосы препятствий, то логично предположить, что после свадьбы всем придворным по меньшей мере придется ежедневно вставать на пробежку. В Иоаннесбурге она каждое утро начинает с десятикилометрового кросса…

Девушки погрустнели, обернулись к окну. Там полуголый и нарочито хмурящийся король Демьян вел за руку хохочущую Полину Рудлог, одетую только в его рубашку. Что-то приказал кому-то невидимому из окна – наверное, принести одежду. Перевел мгновенно заледеневший взгляд на окно, и дамы отпрянули.

– Приворожила все-таки, – выдохнула все та же, видимо, самая упорная.

– Нет, милая, – Сенина сочувственно посмотрела на нее, – это называется любовь. Разве вы не знали, что он ее с детства любит и ждал, пока она вырастет и можно будет сделать ей предложение? Поэтому и не женился так долго – верил, что найдется, сам искал… Когда приезжал в гости, только с ней играл…

Заменять ненужные сплетни нужными, основываясь на крупицах правды, было значимой частью ее работы.

– Но ведь говорили, будто он на сестре ее, которая нынче королева, жениться собирался? – недоверчиво спросила девушка.

– Сплетни, – отмахнулась Сенина. – Уж поверьте мне, я во дворце с двадцати лет. – Она кинула взгляд в окно и заторопилась: – Пойдемте отсюда, дамы, не стоит показывать своего любопытства. Проводите меня? Я немного растеряна, признаю, уж очень большой у вас замок. И как вы ходите вверх-вниз по всем этим этажам? Я раз пробежалась и уже хочу пить…

Девушки, начавшие заинтригованно переглядываться после ее слов, тут же пригласили статс-даму к себе на чай, дабы выведать побольше. Ну а Марья Васильевна с удовольствием и благодарностью согласилась. Ей, а в первую очередь ее подопечной, информация была куда нужнее. А добывать сведения из дамских поболтушек она научилась еще тогда, когда эти девочки и на свет-то не успели появиться.

На ярмарку Полли все-таки поехала. В сопровождении Демьяна, который прямо из машины общался с главами городов – очень конкретно, вежливо, выслушивая отчеты, задавая вопросы по текущим проблемам. Его память вмещала массу информации, и принцесса с затаенной гордостью поглядывала на будущего мужа и даже старалась его не отвлекать. И, приехав на расположившуюся на окраине, на одной из заснеженных площадей ярмарку – сочную, яркую, пахнущую сладким ягодным взваром и терпкой дубленой кожей, жареным мясом и соленой рыбой, – впала в совершенный восторг. С удовольствием знакомилась с людьми, которые смотрели на нее как на чудо. Впрочем, все быстро сменили настороженность и почтительность на улыбки и пожелания счастья – так искренне сияла южная принцесса, так радостно ахала от удивительных поделок: от ножей из моржовых клыков до теплых переносных жилищ-яранг, покрытых оленьими шкурами. И пусть смеялась непривычно открыто и громко, и жесты были слишком порывистые, несдержанные, – зато с удовольствием принимала подарки, дудела в тонкие костяные трубочки и в глиняные свистульки, пробовала пастилу из раскатанных и высушенных на солнце лесных ягод, пила обжигающий чай с топленым молоком и солнечным медом, каталась на оленьей упряжке, гладила больших синеглазых белых лаек, готовящихся к соревнованиям. И в конце, не подозревая, что теперь по всей стране пойдет слух об удивительной и веселой будущей королеве, со смехом и уговорами затащила Демьяна в жилище к шаману. Ей было хорошо, и она уже любила и эту холодную землю, и ее разных людей и берманов, живущих в мире. Просто задыхалась счастьем от всего этого – от красок, от мужчины рядом, от впечатлений, от солнечного морозного утра.