В яранге, за плотным пологом, оказалось темно и жарко – посреди жилища был выложен очаг, прямо на брусчатке площади. Тлели угли, весь пол был укрыт шкурами. Сильно пахло спиртом, по́том, хвоей и травами. Самого шамана притихшая краснощекая Полли даже не заметила поначалу, громким шепотом спросила у зашедшего за ней Демьяна: «Где же он?» И только потом увидела, что за очагом, в ворохе шкур, сидит даже не желтолицый – совершенно коричневый маленький старик. С глазами-щелочками, неровными, сальными черными волосами и сморщенным лицом, тепло одетый, жующий что-то. Сплюнул прямо в очаг – угли зашипели, и по яранге разнесся запах табака.

– Приветствую, зрячий Тайкахе, – уважительно сказал Демьян и уселся у очага, скрестив ноги. Поля, подумав и подобрав шубку, тоже опустилась на пол – холода от камней не чувствовалось. Шаман не отвечал, раскачивался, бормотал что-то. Достал из вороха шкур какую-то котомку, сунул туда руку и сыпанул на угли горсть травы. Запахло паленым. Старик долго принюхивался, хрипло крякал («Как утка», – смешливо думала Пол), затем вытянул оттуда же, из неведомого склада, фляжку, отпил из нее, закрутил и непочтительно бросил королю на колени. Демьян тоже сделал несколько глотков. И предупреждающе качнул головой потянувшейся к фляжке невесте. Поля надулась – ей было любопытно, что там.

– Великий медведь сказал, – вдруг заскрипел старик, – вставай, Тайкахе, иди к людям, посмотри на моего сына, он приведет к тебе солнце. Привел, – он снова закрякал, и Поля поняла: он так смеется. И загордилась: солнце – это ведь про нее? – Теперь тепло придет, придет, да. Будут новые пастбища, будет больше травы и мяса… если сил хватит солнце удержать. Хватит сил, медвежий сын? Говори.

– Хватит, – ровно сказал Демьян.

– О-хо-хо, – запричитал шаман, – вижу, вижу кровь на камнях, сильного соперника вижу, лесного, черную тень вижу, высокую, алтарь вижу в крови, безумие вижу. Только солнце безумие выжжет, сын медвежий. Берегись! Не убей жену!

Шаман Полине как-то сразу разонравился. И забавлять перестал. Тело заломило, зачесалось. Демьян подобрался, от него пахнуло угрозой.

– А ты, – глаза-щелочки глянули на нее, – помни: муж – всегда муж. Что затребует – дай. О-хо-хо! Все беды – от упрямства да любопытства жен! И страха. Подарок давай, – вдруг завершил он неожиданно. И поскреб грязной рукой подбородок.

Полли растерянно запустила руки в карманы, полные подаренных ей безделушек.

– Свое давай, – сварливо потребовал шаман. Она подумала, начала снимать шубу.

– Другое, – не унимался старик.