И его величество, забросивший дела ради воспитательного процесса, с усмешкой, пробивающейся через тяжело ворочающийся звериный разум, обилие запахов и звуков, размышлял о том, что ради сохранения репутации надо было вывезти ее за город, в широкое лесное имение Бермонтов. Там можно и поохотиться на снегу, и показать следы животных, и научить, как ловить лосося в серебряных, холодных и быстрых ручьях. Но визит был официальным, и пришлось бы тащить за собой всю ее свиту. Слишком много хлопот. Успеет еще.

Думал Демьян и о том, что за десять лет ничего не изменилось. И он до старости, видимо, будет носить ее на холке, изображая лошадку. И что он мог бы сообразить еще тогда: именно эта визжащая от счастья при его появлениях и намертво вцепляющаяся в него девчонка и есть его судьба.

Только утром в понедельник, после второй ночи полнолуния, ему удалось уговорить Полину обернуться. Ну, как уговорить – зажать лапой, чтоб не сбегала, порычать для острастки, чтобы слушалась. И попытаться достучаться до любимой девушки, спящей в маленькой медвежьей голове. Иди ко мне, Полюш. Просыпайся. Я соскучился.

– Ани вернулась, – взбудораженно рассказывала она позже, за завтраком на двоих в малой столовой, – представляешь? Еще вчера. На телефоне шестнадцать вызовов от сестер. Я уже со всеми успела поговорить. Эх, а увижу только послезавтра. Наконец-то все дома!

Завтрак на двоих был очень условным – через широкую каменную арку из большого зала за ними ненавязчиво следили фрейлины Полли во главе с Сениной, периодически заходили слуги, меняя блюда. За узкими окнами тусклым светом серело утро – где-то внизу кипела жизнь, люди спешили на работу.

– Уже хочешь в Иоаннесбург? – поинтересовался Бермонт, намазывая на хрустящий тост желтоватое сливочное масло.

– Хочу, – смущенно призналась Полина после паузы. – И с тобой побыть тоже хочу, – она помялась. – Отпустишь меня на пару часов с Ангелиной поболтать? Демья-а-а-ан? – Пол умильно похлопала ресницами, сделала жалобные глаза. – Ну пожа-а-алуйста…

Его величество усмехнулся, взглянул на высокие деревянные часы, стоящие в углу столовой, – золотистый маятник под стеклом с мягким стуком ходил туда-сюда.

– На час, Пол, – мягко сказал он. – Потом нам нужно будет в храм, а мы один раз уже перенесли. Хватит времени? Я провожу тебя к телепорту.

– Хватит, – кивнула она радостно. – Буду минута в минуту! – клятвенно пообещала принцесса и с утроенной скоростью принялась за уничтожение завтрака.

* * *

Вернувшаяся в родной дворец принцесса молнией пронеслась по коридору Семейного крыла, распахнула двери Ангелининых покоев, растормошила ее, спящую, кутающуюся в несколько одеял, затискала и зацеловала. Старшая сестра, кажется, была даже немного оглушена ее напором – сонно улыбалась и переплетала длинные светлые косы. Полина, тараторя и ежеминутно поглядывая на часы, рассказывала, что случилось с ней, лезла обниматься, пыталась гладить выскочившего на шум щенка тер-сели, восхищалась тем, какой красивой снова стала Ангелина, задавала тысячу вопросов – и умчалась так же быстро и шумно, как пришла, пообещав от двери, что вернется и тогда уже они наболтаются всласть.